Дорога свободы

— Вы все так думаете? — спросил Гидеон. Он чувствовал, что у него уже не осталось сил; всякой борьбе бывает конец — и конец, повидимому, настал. — Значит, все кончено, господа? Так. Видите ли, одно дело, когда газеты поднимают вопль о том, что мы заводим себе золотые плевательницы, что мы выбрасываем миллионы на украшение зала законодательного собрания зеркалами и позолотой, что мы вымогаем у беззащитных южан тысячи долларов взятками, что мы развращаем юношей и девушек, что мы идем на поводу у саквояжников, у обезумевших от жадности янки, которые вертят нами как хотят, — все это я читал в газетах. И это одно дело, господа. Но другое дело сидеть здесь с вами — и слышать от вас, что мы не имеем права поднять голос в свою защиту, что мы не должны и пробовать добиться единства на нашем трижды проклятом Юге. Я люблю свою родину, господа; я не хотел так говорить, но я вынужден; я люблю ее потому, что она моя, потому, что она была добра ко мне, потому, что она вселила в меня смелость, чувство собственного достоинства, надежду. Неужели я в этом одинок, господа?

Все молчали; кто сидел, устремив взгляд в пол, кто смущенно поглядывал на Гидеона. Андерсон Клэй слегка улыбался.

— Значит, вы все согласны с мистером Эйблсом?

Опять никто не ответил.

— Но самое любопытное, — тихо проговорил Гидеон, — что даже те достижения, на которые вы сейчас ссылаетесь, скоро будут забыты. Забудут о неграх, которые заседали в палате представителей и в Сенате, о неграх, которые создавали суды и школы, обо всем этом забудут, друзья мои. Нас перестанут считать людьми. Нас до того задавят, что мы потеряем человеческий облик, что мы станем ненавидеть белых с такой же злобой, с какой они ненавидят нас. Мы будем замучены и унижены, как ни один народ на свете. И сколько пройдет времени, друзья мои, прежде чем мы снова увидим свет? Сколько времени? Подумайте об этом.

Гидеон пригласил Андерсона Клэя пойти с ним и познакомиться с Джефом. Они шли вдоль белых каменных оград, по залитым солнцем тихим улицам Чарльстона. Был ясный весенний день, напомнивший Гидеону другой такой же весенний день в этом городе много лет назад. Верхушки карликовых пальм оделись свежей зеленью. Пели птицы, сверкая ярким оперением. Бледноголубое небо кое-где было затянуто легкой дымкой. Все это было так знакомо и близко Гидеону, так противоречило его мрачному настроению. Город был так красив, он казался таким мирным и утонченно культурным, что одним своим обликом успокаивал тревогу и разгонял черные мысли.

— Мне всегда хотелось пожить тут, — сказал Андерсон Клэй — Совсем бы сюда переселиться.

— Да, хороший город.

Помолчав, Клэй сказал:

— Знаете, Гидеон, в каком-то смысле они были правы, а вы нет. Они будут жить дальше, а вы...

— Они будут жить и понемногу меняться, — задумчиво проговорил Гидеон. — С каждым годом на них будут нажимать все сильней, с каждым годом будут еще что-нибудь отнимать у них. Они и не заметят, как это произойдет. По-вашему, это лучше?

— Я не говорю, что лучше.

— Но скажите, вы с самого начала считали, что дело наше безнадежно?

— Видите ли, Гидеон, мы слишком мало знали. Мы начали на пустом месте, мы ощупью пробирались в темноте. У нас была одна мысль: строить, создавать — школы, суды, больницы, дороги, даже людей. Пожалуй, все мы — ваши земляки, мои — немножко сошли с ума, когда увидели перед собой свободу — свободу, которой, казалось, и конца не будет. Строить! Больше они ни о чем не думали. А те хотели разрушать, и они организовались для этого. Для того, чтобы нам тоже организоваться, десяти дней мало, Гидеон. Года, и то мало.

— Что же будет?

Клэй пожал плечами. — Будем драться. Это мы можем, мы дрались и раньше, мы умеем драться. Но они это учли. Драться нам придется в одиночку.

Джеф ждал их на набережной.

— Это мой сын, — сказал Гидеон, — доктор Джексон. Джеф, это Андерсон Клэй, мой старый друг. — Джеф и Клэй пожали друг другу руки.

— Я слышал, доктор, вы приехали в Чарльстон за медицинским оборудованием?

— Мы строим в Карвеле небольшую больницу.

— На будущий год я приеду в Карвел, — сказал Клэй.

— Вы это говорите уже девять лет, — улыбнулся Гидеон. — И каждый раз обещаете приехать на будущий год.

— Нет, верно. На будущий год, Гидеон. — Они не спеша пошли вдоль набережной. Клэй и Джеф беседовали о Шотландии, о медицине, о том, что в штате нет хорошо оборудованных больниц.

— Подождите. Дайте нам время, — сказал Клэй.

— Да вот, скажем, все эти старые помещичьи дома, как у нас в Карвеле, — проговорил Джеф. — Стоят пустые, без всякой пользы. А ведь какую больницу можно оборудовать в таком доме! Просторную, чистую. Больные будут на свежем воздухе...

Гидеон взглянул на Андерсона Клэя.

— Вот чем бы надо заняться политикам, — заметил Джеф.

— Да, — кивнул Клэй. — Я слышал, вы только что женились. Поздравляю.