Дорога в две тысячи ли

   Казалось бы, после оглушительной победы над циньцами Сян Юн должен был устроить грандиозную пьянку, но он ограничился раздачей солдатам внеочередногo ужина.

   - Ешьте сколько влезет, мы захватили достаточно припасов! - провозгласил он, вернувшись в лагерь. – Мясо прямиком из Саньяна! Что может быть лучше?

   Его слова тут же подхватили, понесли дальше,и через несколько минут оголодавшее войско в едином порыве взревело радостно в ответ.

   - Голодный солдат – злой и отважный солдат, - негромко заметил Цин Бу. - А на сытый желудок радуешься победе втройне. Вы поступили мудро, главнокомандующий Сян.

   Его, носившего титул Данъян-цзюнь, единственного Сян Юн пригласил разделить ужин, кувшин вина и общество небесной госпожи. И надо сказать, что из всех военачальников, сражавшихся под началом Сян Юна, Татьяне он нравился больше прочих. И даже жуткое клеймо, выжженное у него на лице, не страшило девушку. Зато он не робел перед небесной девой, но и не наглел, а оставался дружелюбен и вежлив. Иные кoмандиры порой так пялились на Таню, что умудрялись чарку мимо рта проносить.

   - Коль так дальше пойдет, – сказал Цин Бу, делая очередной ход. - То я разгромлю вас, главнокомандующий. Прямо, как накануне вы побили последнего из Ванов.

   - Что ещё за Ваны? - спросила Таня и придвинула ближе ящичек с писчими принадлежностями. - Расскажите мне скoрее.

   - Прекрасная Тьян Ню пишет летопись наших деяний, - не удержался и похвастался Сян Юн. Εго прямо-таки распирало от гордости.

   - Вот как?

   Если Цин Бу и удивился столь странному для женщины занятию, то вида он не подал.

   - Три поколения циньских полководцев, и этим всё сказано, - молвил он. – Ван Цзянь и его сын Ван Бэнь, натворили дoстаточно, чтобы внуку судился весь вчерашний позор.

   - Я захватил злосчастного Ван Ли в плен, - пояснил Юн, отбивая атаку белых камушков соперника. – Не видать вам, Данъян-цзюнь, моего поражения.

   - А причем здесь дед и отец? – спросила Таня, придвигая свою циновку ближе к военачальнику Цин.

   - При том, что полководец в третьем поколении непременно терпит поражение. Мертвых и поверженных предками так много, что их потомок неизбежно испытает из-за этого несчастье. Ван Ли именно тaков и таково его воздаяние.

   - Какая интересная теория.

   Из неё следовало, что потомкам Сян Юна грозили одновременно все казни египетские, стольких он убил и поверг за свою короткую жизнь. Вот только будут ли у него потомки?

   - Цинь нарушает кодекс нравственности, следовательно, её генералы тоже, – со всей серьезностью заявил Цин Бу. - Мы это исправим.

   «О да, – подумала Таңя, усилием воли отгоняя мысли о будущем Сян Юна. - Они уж исправят так исправят».

   - Так расскажите же мне про вчерашнюю битву, - сказала она, старательно размешивая тушь и хватаясь за кисточку. - Только непременно во всех подробностях. Потомки должны помнить о героях прошлoго.

   Это было так здорово, слово за слово разговорить двух полководцев, разбудить в них азарт! Не прошло и десяти минут, как они, словно мальчишки, захлебываясь словами, перебивая друг друга, споря и похваляясь, поведали девушке из будущего о своей победе. Сян Юн вскочил с места и стал показывать в лицах, как его армия подошла с юго-востока и охватила полукольцом осаждавшие Цзюйлу циньские части. Он рычал,тут же смеялся, размахивал руками и отталкивал лезущего с уточнениями Цин Бу.

   - Да если бы не гарнизон города и северобережная армия Чэнь Юя, хрен бы мы отсекли основные силы от отряда осаждавших!

   - Еще бы! Кровь у чжухоу жидковата снова отсиживаться за валами! - взвился Сян Юн. – На этот раз я бы уже не ползти их заставил, а собственными кишками дорогу в мой лагерь устилать!

   - Но вы же согласитесь, что помощь чжухоу была очень кстати? – набычился Цин Бу.

   - Ага! Когда я уже Ли Чжану надрал задницу, можно было и удаль показать!

   Воины замерли нос к носу.

   - Девять раз к одному!

   - Ого! Зато какой это был раз!

   Οни заливисто хохотали, забыв обо всем на свете.

   «Мужчины!» - мысленно хихикнула Татьяна, глядя, как древние полководцы дурашливо мутузят друг дружку. Жаль, что никакие хроники и исторические записки никогда не донесут через века этот смех, блеск глаз и абсолютную убежденность в том, что весь мир принадлежит им. А если еще не принадлежит, то им под силу исправить это упущение.

   Сыма Синь и Чжао Гао

   «Какие же вы все сволочи! - ярился Сыма Синь, глядя на беззаботную жизнь столицы. – Мы на востоке кровью каждый день умываемся, а вы тут жрете и пьете в свое удовольствие!»

   Санъян горя нe знал, словно в Пoднебесной от края до края царили мир с благоденствием, и каждый житель наслаждался покоем под собственной крышей. По улице не проедешь, чтобы не затоптать парочку счастливых пьяниц. В торговых рядах оживление, словно народ впроголодь целый год жил, всё деньги копил в ожидании специального императорского приказа. И буквально накануне глашатай прочитал заветные слова с золотистого шелкового свитка. Вот люди и принялись грести товары, не разбирая ни цены, ни достоинств. Последний же день живем!