Дорога в Омаху

— Золотой Голдфарб — это сама история! — произнес печально глава совета директоров «Петротоксик». — Я собираюсь продать свои акции компании по производству жевательной резинки «Ураган»: мамочка и папочка всегда учили меня предвидеть ситуацию на рынке.

— Ради Бога, умолкните! — заорал блондинистый владелец «Зенита» и, снова взглянув на часы, обратился к госсекретарю: — Ну а как насчет благостных сообщений, если таковые имеются?

— Говоря без затей, — начал Пиз, водворив кое-как мятежный глаз на место, то наш отбывающий в ближайшее время в мир иной директор ЦРУ подсказал нам выход из создавшегося положения. Прежде чем Верховный суд вынесет окончательное решение, составителям искового заявления племени уопотами, а именно вождю Повелителю Грома и его поверенным, придется предстать перед судьями для устного опроса.

— И?

— Они там никогда не появятся.

— Что?

— Кто?

— Винни Бам-Бам использовал свои связи с мафией. А мы поступили и того лучше.

— Что?

— Кто?

— Как?

— Мы собираемся обратиться к услугам определенной части нашего спецконтингента, многие из которого пребывают в данный момент в тюрьме. Задание наши помощники получат достаточно четкое: уничтожить вождя Повелителя Грома и присных его... Видите ли, Манджекавалло, которому предстоит скоро стать покойничком, был прав, говоря: «Если вы устраните причину, то не будет и следствия».

— Слушайте, слушайте!

— Прекрасное шоу!

— Дьявольски чудесный сценарий!

— Нам известно, что этот сукин сын Повелитель Грома и его коммунистические прихлебатели находятся в Бостоне. Мы должны найти этого субчика и его насквозь прогнивших и начисто лишенных патриотизма коллег.

— Но под силу ли тебе сделать это? — спросил ледяным тоном спешащий в Париж Фрогги. — Пока что ты не слишком преуспел.

— Практически все на мази, — заверил его госсекретарь, полностью взяв под контроль свой левый глаз. — Этот ужасный человек, которого арестовали в Бостоне, Цезарь Непроизносимый, находится сейчас в изоляторе при клинике государственного департамента в Вирджинии и, как они говорят, «накачан под завязку» «сывороткой правды». К концу дня мы узнаем все, что известно ему. И, Смити, я думаю, тебе пора уже приниматься за работу.

— Сделаем все как надо.

* * *

Элджернон Смитингтон-Фонтини вышел из лимузина в самом, казалось бы, неподходящем для этой персоны месте — у жалкой бензоколонки на окраине Грейсонвилла, штат Мэриленд, представлявшей собою своего рода реликт, сохранившийся с тех времен, когда местные фермеры заполняли тут рано поутру баки своих грузовиков горючим или просто болтали по нескольку часов кряду о погоде и прочих вещах, ворчали по поводу падения цен на рынке на сельхозпродукцию и сетовали на проникновение в их отрасль специализированной техники, что было для многих из них подобно похоронному звону. Смити кивнул владельцу заправочной станции — он же и рабочий, — сидевшему на видавшем виды плетеном стуле у двери:

— Добрый день!

— Хэй, красавчик! Входи и пользуйся телефоном, сколько душе угодно. Деньги можешь оставить, как всегда, на прилавке, и, как всегда, я тебя сроду не видел.

— Понимаете, старина, меры предосторожности из соображений дипломатии.

— Рассказывай, приятель, своей жене об этом, но не мне!

— Дерзость несовместима с твоим положением.

— У меня с этим проблем нет: любая шлюха — любое положение...

— Однако же!.. — Вот и все, что нашелся сказать Смитингтон-Фонтини.

Пройдя в крошечное помещеньице, он повернул налево, где возвышался треснутый, покрытый пластиком прилавок, заляпанный жиром и испещренный грязными пятнами. На нем-то и стоял телефонный аппарат, которому минул уже не один десяток лет. Подняв трубку, Смитингтон-Фонтини набрал номер:

— Надеюсь, я не помешал?

— Ах, сеньор Фонтини! — откликнулся голос на другом конце линии. — Чем обязан я такой чести? Полагаю, в Милане все идет как по маслу?

— Совершенно верно! Как и в Калифорнии.

— Счастлив, что мы смогли вам услужить.

— Но решение, которое принято только что, не доставит тебе особой радости. Не считая всех прочих гадостей, отмене оно не подлежит.

— Послушайте, что кроется за столь зловещими словами?

— Esecuzione[112].

— Che coza? Chi?[113]

— Tu[114].

— Me...[115]Ax они, сукины дети! — взорвался Манджекавалло. — Мерзавцы!.. Тутти-фрутти... Ублюдки!..

— Мы должны обсудить план действий. Я предлагаю корабль или самолет: вопрос о возвращении на родину остается открытым. Билет у тебя будет в один конец.

* * *

В состоянии, близком к апоплексическому удару, Винни Бам-Бам нажимал яростно на кнопки своего тайного телефонного аппарата в нижнем ящике правой тумбы письменного стола. Дважды на суставах его пальцев появлялась кровь, когда он задевал рукою за острые края боковых деревянных панелей. Наконец он пролаял номер комнаты в отеле, куда пытался дозвониться.

— Да-а-а? — протянул сонно Крошка Джо по прозвищу Саван.

— Отрывай от постели свой ублюдский зад, Джо: сценарий изменился!

— О чем ты там?.. Ах, да это же ты, Бам-Бам!