Дорога в Омаху

— Чудно сказано, Слай! — отозвался Марлон на чистейшем английском, без всяких там проглатываний и смазываний звуков, к чему прибегали его соратники, чтобы придать своей речи «шведский» колорит. — Право же; просто потрясающе!

— Прекрасная оценка ситуации, мой мальчик, — молвил Телли тоном профессора английского языка.

— Мы можем все что угодно! — проговорил хвастливо Дастин, приглаживая усы.

— В аэропорту Лоуган мы, джентльмены, не должны ударить в грязь лицом! — важно, в манере высокопоставленных чинуш, произнес Герцог, проверяя состояние своего слегка подкрашенного румянами носа.

— Черт возьми, да мы же гении! — возгласил сэр Ларри, воспроизведя характерные для Окефеноки-Свомп[140]интонации.

— Боже милостивый! — воскликнул Силвестр, уставившись на вице-президента и выговаривая гласные с четкостью, приличествующей выпускнику Йелльской школы драматического искусства. — Так вы действительно этот?

— Не «этот», а «он», Слай! — снова был вынужден заметить Ларри, соскальзывая на короткое время на стезю своего преисполненного аристократизма английского. — По крайней мере, я так думаю.

— Жанр естественно развертывающейся беседы узаконивает использование указательного местоимения «этот», — парировал Силвестр, все еще не сводя глаз с вице-президента. — Мы ценим честь лететь на вашем самолете, сэр, но как же это произошло?

— Государственный секретарь Пиз счел, что на Бостон это произведет приятное впечатление. К тому же я ничем не был занят... Вообще-то, хотел бы я сказать, работы у меня невпроворот, но на этой неделе — ничего срочного... И я пошел ему навстречу. «Ну что ж, раз так, — резюмировал я, — забирайте мой самолет!» — Наследник Овального кабинета с заговорщическим видом подался вперед. — Я даже наложил резолюцию на обосновании.

— На чем? — не понял таращивший глаза в зеркало Телли.

— На подготовленном спецслужбами обосновании вашей операции.

— Мы знакомы с этой процедурой, молодой человек, — произнес Герцог хорошо поставленным голосом, полностью соответствующим той роли главы исполнительной власти, в которую он только что вошел. — Но я полагаю, что правом накладывать резолюции на подобного рода документы обладает лишь один президент.

— Ну, дело в том, что он находился в тот момент в ванной, так что, кроме меня, там никого больше не было. И я решил: а почему бы и нет?

— Братья-трагики, — снова всматриваясь в свое отражение в зеркале, проговорил Телли зычным, богато окрашенным голосом, делавшим честь выпустившему его знаменитому театральному заведению «Лицедеи», расположенному в нью-йоркском парке «Греймерси», — если мы не подкачаем, то конгресс задаст во славу этого молодого человека такой обед, какого ему вовек не забыть!

— Что правда, то правда: ведь у меня там много новых друзей.

— И все — по причине сходства... сходства... сходства. — Констатируя этот факт, Дастин резко мотнул головой, как бы выходя из одного образа и вживаясь в другой. — Из-за этих ровно... ровно... ровно... ровно четырех часов двадцати... двадцати... двадцати... двадцати минут и тридцати двух... двух... двух секунд зад его будет на редкость хорошо смотреться.

— Как забавно! Я в восторге! Право же, вас есть за что любить!

— Не собираетесь ли вы представить нас в аэропорту участникам пресс-конференции? — спросил Марлон иронически, подчеркивая свой спокойный, теплый среднезападный акцент.

— Я? Нет. Вас встретит мэр. Собственно говоря, мне нельзя выходить из самолета в течение часа после посадки или около того и тем более принимать участие в какой бы то ни было пресс-конференции.

— В таком случае зачем вообще выходить из самолета? — высказал свое мнение эрудит из Йелля, называвший себя Силвестром. — Мы используем оборудование и транспорт военно-воздушных сил, чтобы добраться до...

— Ни слова больше! — завопил вице-президент, хватая его за руки. — Я ничего не должен знать! Предполагается, что я нахожусь в полном неведении относительно происходящего.

— Итак, как сказали вы, предполагается, что вы ни о чем не знаете? — произнес Герцог. — Но ведь на обосновании стоит ваша резолюция, сэр.

— Ну и что из того? Кто, черт возьми, будет читать всю эту муру?

Он мертв, бедняга Джуд, кричи иль не кричи,

На лоб его струится свет свечи, -

пропел тихо Телли со своего вертящегося стула красивым баритональным басом, как нельзя лучше подходившим для трогательной песни Роджерса и Хаммерстайна.

— Повторяю, — не унимался Силвестр, — зачем покидать самолет?

— Я вынужден сделать это. Видите ли, какой-то жирный сукин сын угнал машину моей жены прямо из-под окон нашего дома, — не мою, заметьте, а ее! — и я должен опознать эту тачку.

— Да вы шутите! — изумился Дастин, и в его словах не было и тени наигранности. — Похищенная машина — и вдруг здесь, в Бостоне!

— Мне сказали, что на ней прикатили сюда какие-то исключительно мерзкие типы.

— И что вы намерены предпринять в связи с этим? — поинтересовался Марлон.

— А вот что: лягать ублюдков в зад, пока там не появится восемнадцать дыр, и повторять это снова и снова!