— Если вы собираетесь точно следовать сценарию, мистер актер, то запомните: после войны вам была предоставлена майорская должность, я же как был, так и остаюсь полковником. А теперь судите, кто выше из нас. Вы проиграли, сэр Генри!
— Черт бы побрал этих дерзких гражданских!..
— Да где вы, черт возьми, пребываете? Все еще на полях сражений Второй мировой войны?
— Нет, я художник! Вы же все, остальные, — гражданские лица... И химики...
— Вот что, парень, вас с Хаукинзом объединяет нечто большее, чем Эль-Аламейн. Почти все генералы, которых я знал, тоже были актерами... Пойдемте же: нас ждут в двадцать два ноль-ноль...
— В две тысячи двести?.. Что это значит?
— Время, майор! Так военные обозначают десять часов вечера.
— Никогда не мог разобраться в этих проклятых цифрах!
Псевдоделегация Нобелевского комитета сняла в отеле три смежных номера. Средний из них был отведен уважаемым гостям из Стокгольма для приема августейшего генерала Маккензи Хаукинза, солдата века. Согласно договоренности с адъютантом генерала полковником американской армии Сайрусом Маршаллом, находящимся ныне в запасе, совещание должно было проходить в строго конфиденциальной обстановке, без представителей прессы и последующих заявлений для печати. Как объяснил полковник, хотя знаменитый воин и польщен бесконечно присуждением ему столь высокой награды, в настоящее время он предпочитает жить в уединении, посвятив себя написанию мемуаров под названием «Мир через кровь», и посему, прежде чем принять решение, соглашаться или не соглашаться ему на встречу с почтеннейшей делегацией, хотел бы знать, насколько длительной будет его поездка в Скандинавию и какие возлагаются на него обязательства по отношению к средствам массовой информации.
Представитель Нобелевского комитета некий Ларс Олафер столь бурно выразил радость, узнав о предстоящем свидании с прославленным генералом, что полковник Сайрус счел нужным пополнить свой и без того богатый арсенал газовыми баллончиками, упрятанными им и Романом Зет под одеждой. Кроме того, в лучших традициях подпольщиков, вынужденных бороться с предателями в своих рядах, были приняты контрмеры против готовящейся ловушки. Кто-кто, а уж Сайрус-то точно знал, как это делается. «Крыс» заманивают в западню, обездвиживают и, предварительно связав, доставляют в положенное место, где их подвергают допросу, но без телесных увечий. В крайнем случае можно лишь припугнуть.
— В мундире я выглядел бы гораздо эффектнее! — сокрушался Саттон, облаченный в костюм в узкую полоску, доставленный ему из его бостонской квартиры, когда он в сопровождении Сайруса и Романа Зет шествовал по коридору отеля. — Эта чертова одежда больше подходит для пьесы Бернарда Шоу «Миллионерша», но не для нашего задания.
— Но вы же смотритесь что надо! — заявил Роман Зет, ущипнув Саттона за щеку — к величайшему изумлению актера. — Может, вам не хватает только цветка на отвороте пиджака, с ним бы вообще был полный шик!
— Замолчи, Роман, — остановил его спокойно Сайрус. — Он и без цветка хорош... Ну как, генерал, вы готовы?
— Перед вами — профессионал, мой милый мальчик! Адреналин течет в моих жилах все быстрее по мере приближения решающего момента. Еще миг — и начинается волшебство!.. Стучите в дверь. Идите впереди меня, как и положено, и уже потом на сцену выйду я!
— Помните, старина, — напутствовал его наемник перед дверью, — артист вы изумительный, отдаю вам должное, но, пожалуйста, не увлекайтесь и не запугивайте их раньше времени. Мы должны выяснить все до того, как сделаем свой ход.
— Вы уже и режиссер, полковник?.. Позвольте мне объяснить вам, снисходя к вашему невежеству в сценическом искусстве, что в театре для достижения успеха необходимо наличие трех условий, или трех "О": одаренности, отличного вкуса и одержимости. В частности, второго условия касается совет Гамлета актерам. Вспоминаю в связи с этим один случай в Поукипсе...
— Об этом расскажете мне как-нибудь в другой раз, мистер Саттон. А сейчас давайте начнем представление. О'кей?
Сайрус постучал в гостиничный номер и тут же расправил плечи, принимая осанку военного человека. Дверь отворил седовласый мужчина с бородой цвета соли с перцем и в пенсне.
— Полковник Маршалл, сэр! — представился Сайрус. — Адъютант генерала Маккензи Хаукинза!
— Велькоммен[157]
, полковник, — произнес пожилой эрзац-делегат якобы из Швеции, с утрированно скандинавским акцентом, заставившим Сайруса передернуться. — Мы есть с величайшей радости встречать великий генерал! — Делегат почтительно поклонился и отступил назад, давая дорогу славному солдату века.Величественно, словно оживший Колосс Родосский, знаменитый командир прошел широким шагом в номер, а следом за ним прошмыгнул внутрь семенящей походкой и Роман Зет. Несказанно возбужденный.