Дорога в Омаху

— Вы никогда не встречали отважного индейца-навахо, который разозлился из-за того, что его жена отдала бирюзовый браслет прощелыге из соседнего вигвама?

— Вы неисправимы! Пойдемте же, мне надо взять купальный костюм.

— Позвольте проводить вас в кабинку. Это, конечно, не Касба[181], но сойдет и так.

— А вы позвольте привести вам в назидание подлинную индейскую поговорку: «Ванчогагог манчогагог». По-английски это означает, что-то вроде того, что есть две разные кабинки: одна — для девушек, другая — для парней. Скажем так:

«Ты удишь на своей стороне, я — на своей, а посредине — никто».

— Как сурово! Словно из викторианской эпохи. И совсем не смешно.

Распахнулась дверь, и из кухни выскочили Дези-Один и Дези-Два.

— Где большой черный Сайрус? — спросил Дези-Один. — Мы должен ехать!

— Ехать? Но куда? И почему?

— В Бостон, мистер Сэм, — ответил Ди-Два. — У нас распоряжение от генерал!

— Вы разговаривали с генералом? — удивилась Редуинг. — Я не слышала, чтобы звонил телефон.

— Здесь не звонить телефоне, — объяснил Ди-Один. — Этот мы звонить каждый час в отель, чтобы спрашивать Маленький Джо. Он говорить нам, что делать.

— Зачем вы едете в Бостон? — решил уточнить Дивероу.

— Чтобы везти этот безумный актер, мистер майон Сутон, в аэропорт. Великий генерал говорить с ним по телефоне, и почтенный старик хотеть, чтобы мы приехать быстро.

— Что происходит? — обратилась к обоим Дези Дженнифер.

— Я не уверен, что стоит их расспрашивать, — предостерег ее Сэм.

— Мы должен спешить, — заявил Дези-Один. — Майон Сутон говорит, что он остановиться в какой-то большой магазин купить правильной одежда... Где есть полковник Сайрус?

— На пляже, — произнесла озадаченно Редуинг.

— Ты, Ди-Два, брать машина, — распорядился Ди-Один. — Я говорить с полковник, и мы встречаться у гараж. Ясно?

— Си, амиго!

Адъютанты исчезли: один помчался на пляж через площадку для солнечных ванн, другой выскочил из прихожей на подъездную дорожку, ведшую в гараж.

Сэм повернулся к Дженни:

— Что теперь скажете о пророчестве Дивероу?

— Почему этот ваш генерал не ставит нас ни о чем в известность?

— Это хитроумный элемент его хитроумной стратегии.

— Что?

— Он ничего не сообщает вам до тех пор, пока дело не заходит уже так далеко, что обратно дороги нет.

— Прямо невероятно! — воскликнула Редуинг. — А что, если окажется вдруг, что он ошибался во всем?

— Он убежден, что этого никогда не случится.

— А вы?

— Если отбросить его неизменно ошибочные исходные посылки, то придется признать, что жизненный путь его был недурен.

— Но и не столь уж и хорош!

— Если по-честному, то человек он потрясающий, черт бы его побрал!

— А при чем тут черт? Или вы не очень-то уверены в том, что говорите?

— Мое «черт бы его побрал» означает лишь, что он подводит вас незаметно к обрыву и однажды вы с ним делаете вместе еще один шаг и летите в пропасть.

— Он хочет, чтобы мистер Саттон изображал его, ведь верно?

— Возможно. Он уже знаком с его искусством.

— Интересно, откуда?

— Старайтесь не думать об этом: так будет лучше для вас же самой.

* * *

Джонни Телячий Нос, в роскошных, расшитых бисером оленьих шкурах, потерянно взирал на завесу дождя, простершуюся за дверьми «фургона-вигвама», предназначенного для приемов, устраиваемых племенем уопотами и представлявшего собой большое, крикливо раскрашенное строение в форме крытого фургона с конусообразным возвышением, призванным имитировать традиционное индейское жилище. Когда вождь Повелитель Грома спроектировал эту конструкцию и привез из Омахи плотников, чтобы воздвигнуть ее, обитатели резервации пришли в изумление. Орлиное Ухо, член совета старейшин, спросил Телячий Нос:

— Что этот псих делает тут? И чем должно стать это непонятно что?

— Он говорит, что это сооружение как бы соединит в себе сразу два символа Запада прошлых времен: крытый фургон пионеров и вигвам — обиталище диких племен, крушивших пришельцев.

— У него большое сердце и свернутые набекрень мозги. Скажи ему, что нам нужны пара экскаваторов на гусеничном ходу, косилки, не менее десятка мустангов и по крайней мере дюжина рабочих.

— Для чего?

— Он хочет, чтобы мы разровняли землю на северном лугу и устраивали там скачки.

— На мустангах, что ли?

— Ну да, на них, не на машинах же. Если мы собираемся галопировать вокруг фургонов, то прежде всего должны научить молодых, как ездить верхом, а то кое-кто из нас знает только ворчать, что нам, мол, не проехать на лошади и двадцати футов.

— О'кей, а рабочие зачем?

— Может, мы и дикари. Телячий Нос, но дикари благородные. И не занимаемся подобным физическим трудом.

Это было несколько месяцев назад. Сегодня же всю вторую половину дня лил дождь, что и объясняло отсутствие туристов, обычно наезжавших летом, чтобы приобрести в великом множестве сувениры тайваньского производства.