Дорога в Рим

Дойдя до площади, раскинувшейся перед ярко расписанным дорическим храмом, гаруспик остановился и удовлетворенно вздохнул. Внизу остался главный район, расчерченный параллельными улицами на жилые кварталы, а здесь, наверху, раскинулась перед глазами агора — живое сердце города: бурлящая рыночная площадь с множеством лавок и прилавков. Сюда с незапамятных времен сходились на общие собрания горожане. Над площадью возносился храм Аполлона, здесь и там высились алтари другим богам, и до цели путешествия — школы стоиков — оставался всего квартал.

Впервые Тарквиний поднялся на агору в те времена, когда дезертировал из легиона и жил в постоянном страхе перед разоблачением; сбежал он сразу, как только понял, что вступление в армию было лишь бесполезной попыткой забыть Олиния и его науку. На Родос он попал с лидийского побережья Малой Азии, где тщетно пытался найти следы этрусков. Родосская школа стоиков, вековой очаг знаний, успела взрастить ученых вроде Аполлония и знаменитого Посидония, которого гаруспику довелось слышать не единожды; сюда римские юноши приезжали постигать премудрость риторики и философии и оттачивать ораторские навыки для сенатских баталий. Здесь учились Сулла, Помпей и Цезарь.

Припомнив, что в первый приезд он толком не выяснил ни этрусского прошлого, ни собственного будущего, Тарквиний нахмурился. Может, теперь повезет больше? И заодно тревожные сны получат объяснение? Коль он второй раз в жизни попал на Родос, да еще так неожиданно, то наверняка не зря…

Тогда, в Александрии, едва уйдя от погони и из последних сил добравшись до торговой гавани, он вскочил на первый же корабль, который брал платных пассажиров. Денег, к счастью, хватило, как ни пытался взвинтить цену предприимчивый капитан-финикиец. На судне гаруспика накрыло уныние — он так и не понимал, куда его ведет судьба и чего от него ждут боги, и, пока судно тащилось вдоль побережья Иудеи и Малой Азии, мрачнел все больше. Однако дальше корабль свернул к Родосу — случайно или нет, Тарквиний не знал: будущее по-прежнему не являло никаких знаков. Неужели боги занесли его сюда в шутку, чтобы он ощутил себя игрушкой в их руках? Но ведь сны о Риме и Лупанарии должны что-то значить?..

С тех пор как горечь разлуки с Ромулом усугубилась бегством из Александрии, Тарквиний не находил себе места от обуревающих его сомнений — и неудивительно: проделав путь, достойный Македонского Льва, гаруспик так и не отыскал корней своего народа. Потеряв двух друзей, храбрейших воинов на свете, он живым и невредимым — если не считать шрамов — теперь вернулся в начало пути, замкнув круг. Бренн погиб смертью героя, сражаясь с обезумевшим слоном, чтобы дать друзьям время уйти. Ромул жив, но служит новобранцем в Цезаревом легионе, а значит, каждый день, пока идет гражданская война, рискует жизнью, и его шансы выжить очень невелики. Что за несправедливость? Зачем Тарквиния оставили жить?

Мысли, и без того невеселые, становились все мрачнее, и гаруспик попытался их одолеть. В конце концов, в гибели Бренна он не виноват — геройскую смерть храброму галлу предсказал не только он сам, но и друид аллоброгов. А видение о том, как Ромул появляется в Остии — порту Рима, было чуть ли не самым ярким за всю жизнь: значит, друг все-таки вернется в город своего детства.

Сам гаруспик в Италию не рвался, убеждая себя, что если Рим и таит в себе опасность, как предсказывают видения, то его это не касается. Главное, чтобы опасность не грозила никому из близких. Однако наперекор себе он все чаще задумывался, не лучше ли ему будет в столице: если зайти в публичный дом, у которого он убил Целия и тем круто изменил жизнь Ромула, — не забрезжит ли ему новая истина?..

Внезапный окрик за спиной заставил его обернуться: предводительствуемые сигнифером и центурионом, по улице бежали легионеры в полном боевом облачении — два отряда, никак не меньше центурии. У большинства местных при виде римлян вытягивались лица: за столетие с лишним, пока Родос оставался в руках Рима, греки так и не научились любить своих завоевателей. Да и Тарквинию не так уж нравилось присутствие римлян на Родосе.

Легионеры явно сошли с трирем, что качались у причала в гавани. Интересно, зачем они здесь… Родос — мирный остров под давним присмотром Римской республики: пиратов, которые прятались в прибрежных бухтах, успел разогнать Помпей, самих его сторонников на острове не осталось — население слишком мало, чтобы набрать здесь солдат для борьбы против Цезаря…

По-прежнему опасаясь чужих глаз, Тарквиний отступил под крышу открытой лавчонки, внутри которой на охапках сена громоздились амфоры в три-четыре ряда одна на другой. На столе посреди лавчонки теснились чернильницы, свитки пергамента и мраморная счетная доска, полстены занимал грубый дощатый прилавок. Где-то позади возился скрытый от глаз хозяин.