Дорога в снегопад

– А вот девочка у тебя была. – Наталья Владимировна сморщила свой лаковый лобик. – Ну, переводчица, по-моему? Вы еще у нас как-то были.

На этот раз Алексей посмотрел на тетку с уважением.

– Были, но давно, – вздохнул он. – У вас, тетя, и память! – Все-таки это была родная сестра его матери, и он не счел нужным хранить невозмутимость. – У нее все хорошо.

– Евгений, – деловито обратилась она к супругу, – ты рассказывал мне про дочку твоего этого Сапрыкина. Она же в Англии учится, не так ли? Хотя… – она оглядела Алексея, словно видела его в первый раз, и от Алексея не ускользнуло сомнение, мелькнувшее у нее в глазах.

– Хотя ты, племянничек, не от мира сего, – весело закончил за нее он, – а посему исполненная достоинств дочка Сапрыкина достанется другому.

– Ну-у, Алексей, – протянула Наталья Владимировна обиженно, – я так не сказала.

– Н-да, не всем дается счастье, – молвил вдруг Евгений Петрович и нежно приобнял Наталью Владимировну, что почему-то оказалось для нее полнейшей неожиданностью. Положив руки на плечи жене, он воззрился на Алексея победно, точно выразил претензию на реванш в сферах более очевидных, чем Ходорковский и гадательные судьбы родины.

– Ты Андрея не видел еще? – ревниво спросила Наталья Владимировна.

– Да нет, – с легкой досадой ответил Алексей. – Как он?

– Не плохо, – заверил Евгений Петрович. – Ты зайди к нему в клуб, он на работе всегда, – с гордостью за работящего сына молвил он.

Клуб, в котором работал арт-директором его двоюродный брат, назывался «У наркома».

– «У наркома»? – удивился Алексей. – Это у которого? Там пытают, что ли? Не на Лубянке, случайно? А что, остроумно. Глумно так. Ваш придумал?

Евгений Петрович, не замечая иронии, неопределенно подвигал головой. Клуб находился на Большой Никитской. Алексей записал адрес и номер мобильного телефона Андрея.

Тем временем за разговорами, за разглядыванием бесконечных фото из Флоренции, Венеции, Пизы и Болоньи наступила уже ночь, и, когда спохватились, до закрытия метро оставалось всего несколько жалких минут, годных разве что на не слишком бурное прощание.

– Давай такси вызовем, – предложила Наталья Владимировна.

– Ничего, поймаю, – сказал Алексей. – Хочу пройтись.

* * *

Простившись с родственниками, он вышел на Остоженку и направился в сторону «Парка культуры». Улица была пуста, и только через пару минут ее серый коридор разрезал тягучий, конический луч. «Жигули»-шестерка с одной работающей фарой подкатили столь лихо, как будто шли на таран, так что Алексею пришлось даже на всякий случай посторониться. Водитель, азербайджанец, дороги не знал, зато заломил такую цену, что Алексей со смехом отпустил его восвояси. Где-то на траверзе Дома Тургенева удача снова улыбнулась ему: подкатили еще одни «Жигули», на этот раз седьмой модели, хозяин машины оказался пожилым русским человеком, куда и как ехать понял с полуслова и попросил по-божески. Музыка, негромко звучавшая в салоне, сменилась выпуском новостей, и приподнятым голосом из приемника сообщили что-то о начале подготовки к Олимпиаде, право на проведение которой Российская Федерация выиграла 7 июля.

– Ну слава богу! – воскликнул водитель.

– Эх, – с искренней досадой вздохнул Алексей, в котором еще играло Nero D’Avoro, – ну до Олимпиады ли нам сейчас?

– А почему же нет? – скосился на него водитель.

Настроенный родственниками на определенный лад, Алексей быстро втянулся в этот роковой обмен мнениями.

– Потому – нет, – сказал Алексей, – что страна в руинах лежит.

– Страна с колен встает, – строго поправил его водитель. – Нужна Олимпиада – нос Западу утереть.

– Да себе утирать надо, а не Западу, – неосторожно возразил Алексей.

Водитель после этих слов надолго замолчал. Алексею захотелось загладить свою неловкость.

– Вы вот кто по профессии, если не секрет? – миролюбиво поинтересовался он.

– Я-то? – ответил тот. – Я токарь шестого разряда.

– На пенсии?

– Не на пенсии, – саркастически объяснил водитель, – а в бессрочном отрыве от производства.

– В смысле?

– В том смысле, что закрыли наш завод. Все заводы в Москве стоят. Потому и воздух такой чистый.

– Воздух чистый? – удивился Алексей.

– Ну да. Не замечали?

– Не знаю, – неуверенно ответил Алексей.

– Приезжий? – покровительственно поинтересовался водитель.

– В каком-то смысле – да, – улыбнулся Алексей.

– Я понял, куда вы клоните, – загадочно заявил водитель. – Только я вам так скажу: такой страной управлять, как наша, это не баранку вот крутить. Москва не сразу строилась.

– Ну, сами же сказали, заводы-то стоят, – возразил Алексей, – куда она, к черту, строится? Только квартиры в башнях этих уродливых, которые никто купить не в состоянии из нормальных людей? Вот и вам бомбить приходится по ночам. Что же тут хорошего? Не Олимпиады надо проводить, а заводы запускать, строить жилье нормальное… Так, наверное?

Свет от реклам, кривлявшихся на домах Кутузовского, окатывал внутренность машины, словно волны бушующего моря – яхтенную рубку. Пожилой человек насупленно молчал.

– А вы, я смотрю, – процедил он, – тоже из этих… из умненьких…

– Ну вот, – развел руками Алексей.