Дорога в снегопад

Стояли последние дни рамадана, и перекусить было решительно негде, ибо то, что предлагали китайские харчевни, достойной пищей признать было сложно. Зато после захода солнца мусульманские яства выставлялись прямо на улице. Очертания домов расплывались в дыму мангалов, на которых, казалось, весь город готовил себе кебабы. Пока Алексей с Кирой ничего тут не понимали, даже себя. Еще одна ночь в тараканьем раю – это было все, что они решили себе позволить. Их ждали просторы природы, горные вершины и свежий ветер странствия. Утром было решено выходить на маршрут, а Кашгар и его восточные прелести отложить до его окончания.

* * *

Стареньким «Фольксвагеном», который был подан к подъезду «Семан-отеля», беспечно, немного угловато, но все-таки умело управлял маленький, полный и веселый человечек. Человечка звали Фатих, и по выражению его лица было видно, что все, встречавшееся ему на пути, было для него просто, ясно, приветливо и понятно. И через него и Кире, и Алексею без труда удалось разделить этот взгляд на мир.

По обе стороны дороги тянулись хлопковые поля, частоколы тополей, глиняные мазары. Через некоторое время оазис кончался, и снова в жарком мареве брезжила серая безжизненная пустыня Такла-Макан, а впереди все парили и парили, как облака, белые глыбы Конгура и Музтаг-аты. Нефритовые горы. Солнечные батареи на саклях. Мутные потоки, роющие себе проходы в скалах.

Во время коротких остановок Фатих брал у Алексея блокнот, и они начинали изъясняться пиктограммами. Пытаясь понять, в каких отношениях находятся Алексей с Кирой, он неуклюже рисовал два наложенных друг на друга сердца, потом сердце, пронзенное стрелой, но всякий раз видя отрицательный ответ, сокрушенно покачивал головой, признавая, что не в силах постичь те узы, которые их связывали. Алексею понравились обе картинки, предложенные Фатихом, потому-то обе он и отверг. Еще Фатих поинтересовался, мусульмане ли они. Вместо ответа Алексей показал ему крестообразно сложенные пальцы. Фатих глянул на него с изумленным сожалением, как смотрят на неразумных детей, не понимающих своего счастья.

На перевале довольно резвый бег «Фольксвагена» умерил контрольно-пропускной пункт. Документы проверял молоденький лейтенант китайской пограничной стражи. Российские паспорта он разглядывал с интересом и затаенной тоской, так что Алексей тут же вспомнил «Татарскую пустыню» Дино Буццати. Наверное, для лейтенанта, у которого под кителем был поддет толстый свитер, эти документы послужили напоминанием о некой благоустроенной цивилизованной жизни, возвращение в которую для него по каким-то причинам находилось под вопросом. Сам он имел вид человека, который охраняет что-то такое, что и для него самого является тайной. Здесь, на перевале, небо начиналось сразу над головой. Казалось, стоит вытащить из-под лейтенанта табуретку, забраться на нее – и можно трогать его рукой.

Часам к пяти вечера «Фольксваген» и водитель его Фатих доставили Алексея и Киру к озеру Кара-Коль, на берегах которого кочевали сарыкольские киргизы и имелся гостевой дом. Отсюда на следующий день должно было начаться их путешествие к величайшим семитысячникам Памира, но вмешались некоторые непредвиденные обстоятельства.

* * *

У Алексея голова заболела еще в Кашгаре, по дороге боль неимоверно усилилась, но из машины деваться было некуда, зато уже в гестхаусе боль и связанная с ней немощь буквально обрушили его на койку, заправленную серым армейским одеялом. Строго говоря, ничего удивительного в этом не было – за каких-то пять часов они вознеслись на высоту более трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Кира, тоже не придавшая тому значения и списавшая недомогание своего одноклассника на бессонную дихлофосную ночь и обычную усталость, ушедшая бродить с фотоаппаратом, вернулась в сумерках и тут же застонала рядом с Алексеем. Они лежали на соседних кроватях и стонали. Эти звуки были столь сильны, что проникали сквозь тонкие перегородки комнат гестхауса; они были настолько вариативны, что Алексею по неискоренимой пионерской привычке мучительно хотелось оправдаться перед обслуживающим персоналом: «Товарищи! Это не то, что вы думаете! Мы не такие! Спросите у Фатиха!»