Дорога в страну четырёх рек

— Жанусь, ты у меня одна осталась, пожалуйста, помоги ради матери.

С этими словами Димка взял ее ладони в свои и поцеловал пальцы. У Жанны забилось сердце, откуда-то нахлынули старые чувства. Голова кружилась уже не только от выпитого. Димка говорил какие-то ласковые слова, потом остался на ночь… Утром ушел как ни в чем не бывало. А на следующий день они поехали в банк, и Жанна подписала там какие-то бумаги, а какие, и сама не поняла.

Глава 28

Итак, не будем тратить время впустую, все это разговоры в пользу бедных. К тому же мне изрядно надоело тратить на тебя время, — заносчиво проговорил Ариман. — Работаешь, работаешь, а получается, что все старания напрасны, потому что такие, как ты, своими неумелыми действиями все запарывают. Ты, наверное, уже и забыл, что наша задача — приблизить конец этого мира, приблизить наступление великого торжества тьмы над светом. А из-за таких, как ты… — Ариман вдруг замолчал.

Петерсу очень хотелось поскорее закончить тяжелый для него разговор. Он повторил то, что говорил раньше:

— Если наш господин требует тринадцатую жертву, он ее получит.

— Что ж, давай попробуем, — усмехнулся Ариман. — Он по-прежнему сидел в кресле, но стал почти невидим, словно от него осталась одна тень, как и подобает темному духу. — Тринадцатая жертва — это мужчина и женщина, — произнес он торжественно.

— Мужчина и женщина? Значит, это две жертвы! — удивленно воскликнул Петерс.

— Ты будешь со мной спорить? Сиди и внимай тому, что слышишь, — прикрикнул на него Ариман. — Тринадцатая жертва — это мужчина и женщина, которые нужны нашему владыке. Если они не будут уничтожены, они станут одной плотью и по заповеди Врага родят ребенка, который вырастет и приведет к Врагу целый народ. А народец этот живет пока полностью под нашей опекой, ходит во тьме и собирается ходить в ней до скончания века. Что нового для тебя в том, что Враг заповедовал слугам распространить Свое учение по всему миру? Мы во что бы то ни стало должны это предотвратить. Убей их, принеси их в жертву нашему господину. Они не должны встретиться, их ребенок не может появиться на свет. И еще: если женщина успеет стать членом ордена врага, все пропало. Жертву надо принести до того, как она примет крещение.

— Кто же эти мужчина и женщина?

— А это ты уже должен понять сам. На то ты и маг высокого посвящения. — Ариман усмехнулся, и Петерс снова почувствовал себя униженным. — Ты сразу почувствуешь, что это она, едва встретившись с женщиной. Но начать искать ее ты должен уже сегодня. Времени у тебя нет. Я буду так добр, — Ариман снова осклабился, — что постараюсь облегчить тебе работу, устранив мужчину. Мне очень мешает его Ангел Хранитель, о котором сам парень даже не подозревает, но я, как всегда, справлюсь. Твоя же задача — вычислить женщину и принести ее в жертву. Надеюсь, тебе все понятно?

— И еще запомни, — не унимался Ариман. — Они не должны успеть окончательно перейти во вражеский стан. Если это произойдет, мы будем бессильны помешать Врагу в Его промысле. Выполнишь свою миссию — станешь одним из величайших магов на земле. Не успеешь до мерзейшего вражеского праздника — будешь уничтожен. Как видишь, все согласно договору, так что ничего личного, все по закону.

Последние слова Ариман проговорил с видимым удовольствием. А закончив, наконец, свой монолог, окончательно стал невидимым.

Маг сидел неподвижно, прикрыв глаза. Он не знал, что Ариман, как слуга отца лжи, солгал ему, будто, выполнив страшную миссию, колдун получит власть над христианами. Это и впрямь было вожделенной мечтой Петерса. Но только мечтать об этом мог и сам отец лжи…

Петерс еще долго сидел у потухшего камина. Он пытался понять, где искать нужную ему женщину. Приступать к делу надо было немедленно.

Глава 29

Игнатий вернулся домой, напился горячего чая, с головой забрался под одеяло и заснул крепким сном безо всяких сновидений. Таким сном, какой случается после сильного переутомления или длительного недосыпа. Он проспал как минимум десять часов и проснулся от того, что яркое мартовское солнце слепило ему глаза. Игнатий помчался на кухню, чтобы сварить себе кофе и приготовить завтрак. Есть ему хотелось так, как будто он был голоден три дня.

Вчерашние события казались Игнатию далекими и не слишком реальными. Сегодня, глядя на залитый солнцем город и вдыхая чудесный аромат закипавшего в турке кофе, он думал, что и странный сон, и его хождения по улицам — всего лишь наваждение от переутомления. Надо будет подумать, как упорядочить день, чтобы находилось время для отдыха, решил он.