Дорога в туман

Как же Катерине хотелось швырнуть в этого самоуверенного и эгоистичного идиота что-нибудь потяжелее, например кадку! Но, сейчас не время, надо думать как выбираться. Так, секундочку, а что в кадке? Катерина быстро подошла и подняла полотенце. Тесто. В кадке было тесто! Эта изба простояла в тумане не один год, а тесто ещё живое! То есть хозяйка ушла недалеко от избы, когда опустился туман, и уснула и она, и тесто. Кто же хозяйка? Что же за сказка? Если она сумеет разбудить сказку, то твари, ожидающие их за дверью уберутся, или погибнут. Катя ещё раз обошла избу. И остановилась у прялки. Погладила отполированное прикосновениями рук дерево, тронула кудель.

— Кать, не время сейчас рукодельничать! — Степан не понимал, что она делает. А движение за дверью становилось все более явным.

— Как раз время! — Катерина взяла в руки веретено, покачала в ладони, наклонила голову, будто прислушиваясь к чему-то, и покосилась на меч в руке Степана.

— Если у меня получилось поговорить с мечом и обычный меч сделать кладенцом, то можно попробовать спросить у вещи кто была хозяйка. Скорее всего, она с веретеном проводила очень много времени. Оно вон какое отполированное. И нить тоненькая, такая только у самых лучших мастериц получается. Веретено и в сказках было. В него обычно всякие девицы превращались, молодцу надо было его разломить и бросить часть перед собой, а часть за спиной. Но, это нам не пригодится, мы лучше спросим, — думала Катерина. Она села у прялки, и не обращая внимания на отвисшую челюсть Степана, припомнила как когда-то в музее Прикладного искусства всему их классу показывали, как пряли в старину. Правильно перехватила веретено, и пустила его крутиться. Получилось сразу, наверное, от страха.

— Крутила нить веретено.
Давным-давно.
И месяц освещал окно
Давным-давно
И пела сыну мать без страха,
И нить свою тянула пряха,
Давным-давно.
Давным-давно.
Прошу, скажи веретено
Что стало с ней,
И кем была и как жила
Пропой скорей.

Веретено дернулось в руке, закрутилось быстрее, Катерина и сама ахнула, услышав тихий голосок в жужжании веретена.

— Вдовья доля тяжела, все одна.
А сынок растет-растет, не до сна
На Калиновом мосту милый пал,
Сын про то не на беду ль услыхал?
Обещает он врага победить,
Только б не погиб он сам, как мне жить?

Тут в дверь с силой ударили чем-то тяжелым, веретено резко остановилось и упало на пол. Дверь ощутимо прогнулась, но устояла.

— Кать, я ничего не понял. — Степан стоял бледный, напротив двери, крепко сжимая в руке меч. В дверь опять ударили чем-то, дверь заскрипела и засов начал ломаться. — Катя!

— Не важно, я поняла! Это сказка про Ивана-вдовьего сына и Калинов мост на реке Смородинке. Только бы мать Ивана была не далеко! — бормотала Катерина судорожно пролистывая сказки в планшете. — Вот она! В некотором царстве, в некотором государстве жила-была бедная вдова и был у неё сын Иван…

Даже первые слова сказки, кажется, смутили нечисть за дверью. Ударов больше не было. Катерина продолжала сказку уверенно и громко, Степан пораженно смотрел, как начал убираться из избы, просочившийся было густой туман. Когда Катерина закончила рассказывать, около печи вдруг вздохнуло тесто.

— Все, туман ушел, — буднично заметила Катерина. — Хорошо бы и эта мерзость убралась.

Степан решительно подошел, снял засов и распахнул дверь. Никого не было, как будто никогда никто и не пытался их убить, только валялось около избушки приличных размеров трухлявое бревно. Видимо, именно им и пытались как тараном выбить дверь.

Катерина в избе ласково погладила веретено и шепнула ему: — Спасибо! — веретенце крутанулось на её ладони, и осталось у прялки, дожидаться свою хозяйку.

— Повезло, что бревно трухлявое оказалось. — Степан топтался около двери, подозрительно оглядывая окрестности. Никого не было.

— Пора возвращаться. А то сейчас вдова вернется, — не обращая внимания на его смущение, решительно сказала Катерина.

— А откуда ты взяла, что она недалеко?

— Тесто.

— Что тесто?

— Баран! Ни одна хозяйка не уйдет надолго, если у неё опара стоит! А эта ещё и небогата, прямо сказать. Да, кстати, — она развернулась, и ушла обратно в избу. Степан удивленно заглянул в дверь и увидел, как Катерина решительно развернула на столе скатерть-самобранку и попросила три мешка муки, мешок крупы, постное масло, мед и сало. Всё появляющееся на скатерти, она с усилием стаскивала на лавку или ставила на пол. — Вот. Так лучше будет! Спасибо тебе избушка за приют и защиту! — она сложила скатерть, и выйдя из избы, дернула Степана за рукав, — ну, что ты застыл, пошли.