Дорога Ветров

Во сне доктор Моргене стоял перед Саймоном, одетый, как для долгого путешествия, в дорожный плащ с капюшоном, подол которого был обожжен огнем, как будто его владелец проехал сквозь пламя. Мало что можно было разглядеть под капюшоном – блеск очков доктора, часть белоснежной бороды – все остальное было только намеком и тенью. За спиной Моргенса не было ничего знакомого или узнаваемого, а только бурлящее пятно переливающегося перламутра пустоты, похожее на глаз снежной бури.

Недостаточно просто сражаться, Саймон, услышал он голос доктора. Даже если ты сражаешься только за свою жизнь. Должно быть нечто большее.

Большее? Как ни счастлив он был видеть Моргенса, каким-то образом Саймон понимал, что у него есть всего лишь одно мгновение, чтобы понять. Драгоценное время уходило. Что это значит, большее?

Это значит, что ты должен сражаться за что-то. Иначе ты будешь не более чем пугалом на поле пшеницы: ты сможешь распугать ворон, можешь даже убить нескольких, но никогда не сможешь победить их. Тебе не убить камнем всех ворон в мире.

Убить ворон? О чем это вы?

Одной ненависти недостаточно, Саймон, и ее всегда будет недостаточно…

Старик, казалось, собирался сказать что-то еще, но белую пустоту за его спиной внезапно захлестнуло волной тени, которая росла из самой пустоты. Хотя и нематериальная, тень казалась угнетающе тяжелой – плотная колонна тьмы, которая могла бы быть башней, деревом или ободом надвигающегося колеса; она разрезала пространство за маленькой фигурой доктора ровно, как на геральдическом щите.

Моргенс! закричал Саймон, но во сне голос его был неожиданно слабым, задушенным тяжестью длинной тени. Доктор! Не уходите!

Я уже давно должен был уйти, крикнул старик. Голос его тоже стал слабеть. Ты выполнил все и без меня. И запомни: фальшивый посланник! Голос доктора внезапно стал подниматься и поднимался до тех пор, пока не превратился в отчаянный вопль: Фальшивый! кричал он. Фальшшшш…

Его фигура начала таять и уменьшаться в размере. Плащ неистово развевался. Наконец доктор исчез. Там где он стоял, теперь хлопала крыльями маленькая серебристая птичка. Она внезапно ринулась в пустоту, описывая быстрые круги, и кружилась так до тех пор, пока не превратилась в точку.

Доктор! Саймон прищурился ей вслед. Он потянулся было вверх, но что-то сжало его руки: тяжелый груз, висевший на нем и тащивший его вниз, как будто молочная пустота стала вдруг плотной, как мокрое одеяло. Саймон пытался сбросить его. Нет! Нет! Вернитесь! Я должен узнать еще!

– Это я, Саймон, – прошептал Бинабик. – Больше тишины, пожалуйста. – Тролль почти сидел на груди юноши. – Имей прекращение со всей немедленностью. Если ты будешь продолжать брыкания, то снова ударишь мой нос.

– Что?.. – Саймон постепенно прекратил размахивать руками. – Бинабик?

– От разбитого носа до кончиков пальцев, – хихикнул тролль. – Ты уже заканчивал брыкание?

– Я разбудил тебя? – спросил Саймон.

Бинабик скользнул вниз и присел на корточки около постели.

– Нет. На самом деле я пришел пробуждать тебя. Такова правда. Но что это за сновидение, которое приносило с собой столько беспокойства и страха?

Саймон помотал головой.

– Это неважно. Да я, собственно, почти ничего не помню. На самом деле он помнил каждое слово, но хотел сперва сам подумать обо всем этом, прежде чем обсуждать свой сон с Бинабиком. В этом сне Моргене казался гораздо более живым, чем во всех предыдущих, гораздо более настоящим. В некотором роде это было почти как последняя встреча с его драгоценным доктором. Саймон стал очень ревниво относиться к тем нескольким вещам, которые он мог назвать собственными, и не хотел пока что делить эти мелочи с кем бы то ни было.

– Почему ты разбудил меня? – Он зевнул, чтобы перемена темы не показалась резкой. – Сегодня я не должен был стоять на часах.

– Ты имеешь справедливость. – В свете угасающих углей улыбка Бинабика была всего лишь смутным пятном. – Но я имею желание, чтобы ты вставал, надевал свои сапоги, куртку и другую одежду, чтобы иметь путешествия за дверьми, и следовал за мной.

– Что? – Саймон сел, ожидая услышать звуки тревоги или шум нападения, но не было ничего кроме ветра. Саймон плюхнулся обратно в постель и повернулся набок, предоставив троллю лицезреть его спину. – Я не хочу никуда ехать. Я устал. Дай мне поспать.

– Эта вещь, которую ты найдешь достойной своего беспокойства.

– Что это? – пробурчал он.

– Секрет, но секрет крайне волнительный.

– Принеси мне его утром, и я буду очень, очень взволнован.

– Саймон! – голос Бинабика звучал уже не так весело. – Не будь таким ленивым. Это имеет огромную важность. Ты больше не питаешь ко мне доверия?

Стеная, как будто вся тяжесть земли легла на его плечи, Саймон перекатился на другой бок и привел себя в сидячее положение.

– Это действительно важно?

Бинабик кивнул.

– И ты не скажешь мне, что это?

Бинабик покачал головой.

– Но ты достаточно скоро будешь обнаруживать сам. Это мое обещание.

Саймон уставился на тролля, который казался нечеловечески жизнерадостным для такого темного часа.