Дорога ветров

Хильди с отвращением вытерла горлышко бутылки и разлила остаток на две чашки: себе и Йинену. Они медленно выпили свои порции и стали ждать, пока сумерки постепенно перейдут в ночь.

Вскоре Йинен почувствовал веселость, а Хильди – легкое головокружение. Что до Митта, то вино, в сочетании с усталостью и сытным ужином, произвело сокрушительное действие. Низкие черные холмы берега расплывались перед глазами, как огромные кляксы. Вышедшие звезды тоже казались размытыми. Он начал клевать носом и наконец неуверенно поднялся.

– Иду поспать, – бросил он. – И чтоб никаких флупых гопусов. У меня уши на затылке.

Он проковылял в каюту, а ребятам пришлось зажать себе рты, чтобы не расхохотаться во весь голос. В каюте Митт тяжело рухнул на левую койку.

Хильди многозначительно ткнула Йинена в бок и села, упершись спиной в рундук, откуда ей видна была каюта. Они стали ждать, чтобы наглец заснул. Но, несмотря на всю сонливость, Митт не мог уснуть. Качка «Дороги ветров» не ладила с болтанкой, которую устроило у него в голове вино. Иногда ему мерещилось, что яхта попала в водоворот. Иногда – что ноги у него подняты выше головы. Несколько раз он садился, чтобы понять, что происходит. И каждый раз нарядная маленькая каюта оказывалась именно в том виде, в каком ей и следовало находиться: она плавно поднималась и опускалась, а лампа раскачивалась. Наконец мальчик понял, что все странные вещи начинаются только тогда, когда он закрывает глаза. Так что Митт изо всех сил пялился в потолок и круглое окно.

В результате в полубреду ему стали мерещиться кошмары. Застыв от страха, Митт смотрел на лицо Харчада, появившееся в позолоченном иллюминаторе. Потом бесконечно долго убегал от солдат, перебирался через бесчисленные канавы. Несколько раз ему выстрелили в живот. Один раз он бросил перед Хаддом бомбу, а Бедняга Аммет наклонился, вытянул свои соломенные руки и швырнул дымящийся сверток ему в лицо. «У тебя серьезные неприятности», – сказал он голосом Хобина. И развалился на куски, как Канден. Митт вскочил, заорав от ужаса. Когда же снова лег, некоторое время ему удалось спокойно подремать, пока не настала очередь Либби Бражки. Она накинулась на Митта, так что ее глаза-ягоды замотались на черенках, и метнула бомбу прямо в него. «Я растила тебя для этого!» – укоризненно проговорила она. А потом бомба взорвалась, и Митт с криком сел.

Хильди и Йинену очень хотелось, чтобы он заткнулся и отключился. Им не терпелось повернуть и поплыть к дому. Его вопли не давали им покоя. Должно быть, этот мальчишка – жуткий грешник. И его завывания заставили их думать о тех вещах, которые они слышали про своего дядю Харчада, и про тот страшный день, когда повесили северян. Тем временем наступила ночь, и Йинен по-настоящему испугался. Никогда раньше он не держал румпель так много часов подряд. Он устал, замерз и боялся мелей, ведь ночью их не видно. А то, что было видно, пугало его еще сильнее. Темнота здесь не такая, как в закрытом помещении. Рядом море – невидимое, но ощутимое. Оно бесконечно поднималось и опускалось. Небо казалось гигантской пустой чашей темно-синего цвета, расписанной звездами, а земля превратилась в далекое нечто, которое слабо угадывалось где-то справа. Шум парусов, шипение и плеск волн только подчеркивали, как мала и беззащитна «Дорога ветров». Йинен вдруг очень остро почувствовал, что у них под килем – бездна. Он висел в пустоте, один-одинешенек. Мальчик сжал зубы и сурово держал нос судна так, чтобы Северный Крест был прямо над ним. Он едва удерживался от воплей, как тот, в каюте.

Только в полночь Хильди осмелилась дать знак, что Митт заснул. На самом деле он спал все это время, но так беспокойно, что девочка этого не поняла. Она тихо прикрыла дверь каюты и защелкнула изящную маленькую задвижку.

– Ну наконец-то! Ты иди к фок-мачте, – прошептал Йинен.

Хильди прокралась вперед по правому борту, чтобы не шуметь рядом с Миттом. Йинену хорошо было ее видно на фоне бледных парусов. Как только сестра приготовилась, он с силой повернул румпель. «Дорога ветров» стремительно описала тугую дугу. Паруса натянулись и прогнулись назад. Ветер вдруг словно задул вдвое сильнее. Удерживая румпель ногой, Йинен стал отчаянно тянуть грот. Хильди схватила канаты хлопающих парусов на фок-мачте и потащила в противоположную сторону. «Дорога ветров» развернулась носом против ветра и на миг застыла. А потом она чуть накренилась и помчалась по волнам… То есть это только так казалось, на самом деле яхта продвигалась против течения очень медленно. Йинен постарался лечь как можно круче к ветру, чтобы не менять галсы, так что теперь яхта шла обратно к Холанду. Хильди вернулась к нему, и оба расслабились.