Дорога ветров

Холанд означал безопасность, постели и теплые комнаты. Они справились с этим ужасным мальчишкой. Поначалу брат и сестра просто радовались этому. А потом оба вспомнили, какие неприятности их ожидают по возвращении. Конечно, выволочки не избежать, вот только почему при мысли о наказании нахлынуло такое острое ощущение одиночества и ненужности? Дети не питали пустых надежд, будто отец защитит их от дядьев. С другой стороны, Харчад, возможно, простит их, если они приведут к нему мальчишку, который бросил бомбу.

Ребята посмотрели друг на друга, пытаясь понять, по душе ли им эта идея. Этот мальчишка – преступник. Он пытался убить их деда. Возможно, он друг того, кто это потом сделал. Но все равно он был человек. Почти ровесник им, и в каюте его мучили дурные сны. Они оба вспомнили о том, как дядя Харчад пнул сына графа Ханнартского и как тот съежился. Было нетрудно представить на месте графского сына этого тощего самоуверенного мальчишку – и это было бы ничуть не лучше.

– Но мы могли бы высадить его на мысе Хоу, правда? – прошептал Йинен, что очень успокоило Хильди.

Митт во сне схватился разом со Стариной Амметом и Либби Бражкой. Они бросились на него с двух сторон. Мир закружился… и что-то в нем стало неправильно. Митт открыл глаза. Однако и наяву мир был неправильным. Он двигался резко, рывками и наклонялся не в ту сторону. За детские годы, проведенные с Сириолем, он накрепко выучился понимать море. «Странно, – подумал он. – Идем круто к ветру и против течения. Горелый Аммет!» Он схватил ружье Хобина и выскочил из каюты. То, что дверь была закрыта на задвижку, он даже не заметил.

Снаружи ему достаточно было ощутить ветер лицом, чтобы понять: он не ошибся. Испуганные лица детей в свете лампы это подтвердили, как и Северный Крест, стоявший низко за кормой.

– Поворачивайте обратно! – выпалил он. – Ах вы, подлые ленивые богатеи! Думаете, можете делать все, что вам хочется, да? Поворачивайте обратно!

И тут, несмотря на его ружье, Хильди вышла из себя. Он испортил весь ее план, а теперь еще оскорбляет!

– Делаем все, что нам хочется? Да что ты знаешь о нашей жизни! – Она так распалилась, что стояла и кричала это прямо Митту в лицо. – Ты пробрался на борт нашей яхты, обращаешься с нами, как с мразью, ешь нашу еду и заставляешь нас плыть туда, куда хочешь ты, – а потом имеешь нахальство утверждать, что мы всегда делаем все, что нам хочется! Ты… ты хуже… хуже деда! Он, по крайней мере, был честный!

– Честный? – заорал Митт. – Старый Хадд – честный?! Не смешите меня! Он столько лет грабил весь Холанд!

– И поэтому ты хотел его убить, а теперь еще и обращаешься с нами, словно мы ничтожества! – взвизгнула Хильди.

– Потому что вы и есть ничтожества! – загремел Митт, размахивая ружьем. – Разворачивайте яхту!

Йинен судорожно сжимал румпель, опасаясь за жизнь сестры. На самом деле Митт забыл взвести курок. И не повернул ствол. Но ни он сам, ни Йинен этого не заметили.

Хильди вообще не знала о тонкостях обращения с оружием и нисколько об этом не переживала.

– Если мы – ничтожества, – зарычала она, – то мне страшно подумать, кто твоя родня!

– Да заткнись ты! – Митт навел ружье на Йинена. – Поворачивай яхту, тебе говорят!

Второй раз за эту ночь Йинен решил, что его вот-вот застрелят. Но он принял это с хладнокровной безнадежностью.

– Ты же и правда пытался убить нашего деда, – сказал он. – Назови мне хоть одну убедительную причину, почему мы должны тебе помогать.

Митт навел на Йинена ружье – и понял, что тот не считает ружье убедительным доводом. Это его немного отрезвило. Он почувствовал немалое уважение к этому гладколицему мальчугану с орлиным носом, но что до его сестрицы…

– Ну что ж, – ответил он. – Твой драгоценный дед разрушил мою семью. Это довод?

– Как именно? – спросил Йинен, дрожа от холода и усталости.

– И что бы он ни творил, мы перед тобой ни в чем не виноваты! – возмущенно добавила Хильди.

– Я вам расскажу, – пообещал Митт.

Он положил руку на крышу каюты и заговорил – сначала отрывисто и гневно, а потом все более разумно, поскольку заметил, что они не пытаются его прерывать. Мальчик рассказал им, как родился на «Дальней плотине», как им удвоили ренту и как из-за этого его отцу пришлось трудиться в Холанде, а потом их выгнали с фермы. Он поведал, что его отец так и не нашел настоящей работы и поэтому вступил в общество «Вольных холандцев», как его предали во время поджога склада – тут Митт не стал называть никаких имен – и он исчез, оставив его с матерью. Митт описал, как они жили после этого, – и, вспоминая, невольно подумал, какое странное время и место он выбрал, чтобы рассказать историю своей жизни: на «Дороге ветров», скачущей на волнах в темноте, из которой свет лампы выхватывает только обращенные к нему лица внуков Хадда. Мальчик рассказал им и о Хобине.

– И если бы не он, – добавил Митт, – то нас бы выгнали на улицу, когда ради безопасности сносили дома перед фестивалем.

– Но тех людей ведь не просто выгнали? – возразила Хильди. – Мне казалось…