Дорога во все ненастья. Брак (сборник)

Пока я ехал к Андрею Каверину, позвонила Галкина.

Я, как раз находился в метро, и почти ничего не расслышал из того, что на мой мобильник говорила Галя. Уже потом, выйдя из метро «Студенческая», я сам перезвонил к ней:

– Что случилось, милая?

– Случилось не у меня, а у вас, – я всегда поражался женской интуиции, и меня, в этом вопросе, может извинить только то, что мужской интуиции, я поражался тоже.

– Есть проблемы, но мы их решаем, – что я еще мог сказать женщине, с которой меня связывают близкие отношения о женщине, с которой меня ничего не связывает.

– Петя, ты ведь знаешь, что я купила новую машину и новый компьютер, – голос Гали звучал почти обычно, но в нем появилось что-то новое для меня.

Возможно, такой Галю слышали только ее родители – Галкина, словно извинялась, и мне очень сильно захотелось сказать ей за это: «Спасибо.»

Так бывает – обнаруживаешь новые черты в своих близких, тогда, когда этого не ждешь.

– Знаю, милая.

– В общем, у меня есть всего две тысячи.

– К чему ты это?

– Я хочу отдать их вам.

– Откуда ты знаешь, что мы ищем деньги?

– Женщину искать тебе не зачем.

У тебя есть я.

– У меня есть ты – это подарок от судьбы, – я говорил правду, и мне было легко это делать. В кои веки приходилось разговаривать с нормальным человеком, и я разговаривал, словно соскучившись по нормальности:

– Но, причем здесь деньги?

– Если мужчина не ищет женщину, он ищет деньги…

…В подъезде у Каверина было темновато, но тень человека, поднимавшегося впереди меня, я все-таки заметил, хотя и не придал этому никакого значения.

Это была тень толи ребенка, толи девушки не очень высокого роста.

Я всегда поднимаюсь по лестнице довольно быстро, и потому у дверей Андрея мы сошлись почти одновременно, и меня слегка удивило то, что на кнопку звонка давила Маринка – продавец художественного Салона-на-Киевской.

Мы были знакомы, и довольно давно.

– Привет.

– Привет, – это оказалось единственным, что мы успели сказать друг другу, когда Каверин открыл нам дверь.

Кажется, появлению Маринки, Андрей удивился не меньше меня, и Маринка это заметила:

– Не пугайтесь, – проговорила она, – Я принесла вам немного денег.

Извините, но это все, что у меня есть.

Но, может вам и это пригодится.

Я знаю, что вам сейчас нужны деньги…

…Мальчики, не переживайте.

Сострадание только начинается в квартире, а заканчивается аж в бесконечности.

– Сострадание очеловечивает грехи, – вздохнул Андрей.

– Но не делает их менее омерзительными, – ответил я.

– Мальчики, вы такие умные, что рядом с вами мне не стыдно быть дурой, – Маринка положила на столик в прихожей тысячу долларов, вильнула попкой и исчезла.

Ее умение и появляться, и исчезать в момент, который она выбирает сама, мне стало известно случайно.

Случайно.

Как и все остальное, что известно мне в этой жизни.

Если отнестись к своим знаниям серьезно, а не сваливать их на господа Бога или школу с институтом – то ни к какому другому выводу придти не возможно.

Впрочем, Каверину, все Маринкины умения известны, кажется, не случайно, а точно.