Дорога войны

– Его. Осторожно, тут вход низкий.

Сергий пригнулся – и вошел в маленькую холодную комнатку с провисшим потолком. Тьма стояла полнейшая. Потом в двух шагах впереди зашуршали, раздвигаясь, тяжелые шкуры и мелькнул желтый свет, ударивший по глазам.

– Пришли.

– А Луций где?

– Он с утра в походе. Куда-то к Гипанису подался, дань с тамошних даков собирать.

– Да, эта работенка для него. А Публий?

– А я его отваром маковым напоил! Он, как залег – так и все. Хоть песни пой при нем – сопит только и бульки пускает.

Гай провел Лобанова в полутемную комнату, где посередине, в кругу камней, горел костерок. Дым висел плотной завесой у потолка, кружась вокруг отверстия-дымогона, и помаленьку выходил вон. Возле огня, сгорбившись и опустив голову, покрытую коротким седым волосом, сидел Сирм. Лобанов узнал жреца по особой примете – татуировке в виде волкоголового дракона на запястье. Да и кому еще среди подданных Тарба придет в голову стричь волосы под ноль и брить бороду? Только римлянину. Но гордые и заносчивые квириты попадали к «свободным дакам» либо как заложники, либо как рабы. Впрочем, первосвященник Замолксиса был тем и другим одновременно.

– Здравствуй, Сирм, – вежливо поздоровался Лобанов, непринужденно присаживаясь к костру.

Жрец поднял голову, и его глаза отразили огонь.

– Ты тот, кто хотел говорить со мной? – спросил он дребезжащим голосом.

– Тот самый.

– Ты римлянин?

– Да. Правда, не гражданин.

– Но ты служишь Риму?

– Служу.

– Почему?

– Это имеет значение?

– Для нашего разговора – имеет.

Лобанов пожал плечами – и задумался. До его слуха донесся громкий храп из соседней комнаты: вероятно, там залег Публий Апулей Юст.

– Почему я служу Риму… – задумчиво проговорил Сергий.

– Да, почему? – проскрипел Сирм с настойчивостью. – Ведь никто из вас не рожден в Риме! Вы все побывали в рабстве, выбрались, а теперь.

– Я объясню, – начал Лобанов, соображая, что и как сказать этому старому противнику империи. – Да, ни один из нас не родился в Риме. И что? Да, нас взяли в плен и обратили в рабов. Что же из этого? Мы должны были обидеться на противных римлян и начать борьбу с империей? А зачем? Я не говорю: что толку? Я имею в виду, что не понимаю, зачем бороться против хорошего.

– Хорошее – это термы с акведуками? – небрежно спросил Сирм.

– Еще Юлий Цезарь сказал, споря с каким-то эллином, – продолжил Сергий, – что римляне создали искусство войны, искусство мира и искусство закона. Закона, Сирм! Уверяю тебя, еще многие сотни лет будет существовать римское право. Сама империя исчезнет, а ее законы останутся. Не все из них справедливы? Ну и что? Других-то нет! А людям, чтобы жить вместе и не мешать друг другу, законы просто необходимы. Законы приводят в порядок дикие нравы. Почему я служу Риму. А кому ж еще?

– Римляне захапали полмира! – вставил жрец. – Ты что же, помогаешь им захватить оставшуюся половину?

– Захапали, верно. Римляне железом и кровью связали разные народы. И правильно сделали! А как еще можно было распространить цивилизацию, культуру, закон? Все ж отбрыкивались, руками и ногами – и галлы, и мавры, и вы, даки.

– У нас были свои законы, – мрачно возразил Сирм, – и свои порядки.

– А дороги у вас были? – спросил Сергий насмешливо. – А термы? Школы? Водопровод? Библиотеки? Послушай, Сирм, я тебя прекрасно понимаю – ты прибыл на родную землю и видишь, как она меняется. И маешься! Не майся. Подумай лучше – ведь перемены-то к благу.

– Да? – усмехнулся первосвященник. – Знаешь, когда я ночевал в Дробете, там был один дак, из ауксиллариев. Он выпил и сильно ругался. Вот, дескать, выделили мне римляне тридцать югеров земли! А она чья была? Не моя разве?!

– Конечно, не его! – отрезал Сергий. – А то я не знаю, кому ваша земля принадлежала! Князькам разным, тем, кого вы называли пиллеатами. Ведь так? А теперь этот твой дак, отслужив, получил надел. И это его земля, хоть он и не пиллеат.

– Ох! – скривился Сирм. – Не знаю. И так думаю, и этак. Голова пухнет! Ведь, получается, зря мы воевали!

– А разве не так? – тихо осведомился Лобанов. – Или Децебалу трудно было жить в мире с Римом? Давай честно рассудим. Вот скажи, кто такой Траян, – захватчик и только?

Сирм подумал и признал:

– Ну, не только. Он, конечно, силой взял Дакию, но и мы римлянам крови попортили изрядно. То на Мезию нападем, то в Паннонию заявимся. Всякое бывало.

– Вот именно! И Траян решил навести порядок – раз и навсегда. Он занял Дакию, и ни даки не опасны более, ни те же сарматы – ведь теперь имперские земли прикрыты Карпатами. Или как вы их называете? Венедскими горами?

Жрец кивнул.

– И я понимаю, что ты чувствуешь. Не все же даки дрались с Траяном, половина перешла на сторону римлян. И теперь эта половина как сыр в масле катается, а ты гадаешь – предатели они или не предатели.

Дак снова кивнул.