Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №4

Свое свободное время он проводил в основном со своим отцом, который постепенно слабел, и дух его становился все неспокойнее, как и прежде, он мучился страхом однажды все же обеднеть. „Там, где так много потеряно, может быть потеряно еще больше, может быть все потеряно!" Напрасно Ганс Виктор пытался разубедить своего отца в этой постоянной озабоченности о будущем своего дела, освободить от этого длительного страха обеднеть. И, так как он видел, что после таких успокаивающих речей отец становился только возбужденнее, то стал молчать. Но ему было все же нелегко обуздать свой темперамент и постоянно владеть собой. Он возвратился домой с самыми лучшими намерениями, с сердцем, полным искреннего раскаяния, с огромным желанием все исправить там, где он совершил ошибку и принести в родительский дом свое вновь обретенное счастье. А теперь ему приходилось слушать бесконечные жалобы своего отца и пустую болтовню матери и день изо дня вживаться в новую профессию, в новую работу, для которой, по его мнению, он не был создан... „Но больше никаких собственных путей! -решил он для себя. - Здесь мое место, и пока будет угодно Богу, я буду занимать его".

„Больше никаких собственных путей!", - таковым было его намерение, с помощью которого он поборол волнение в своем сердце, когда однажды предстал перед своей невестой. „Но так Бог захотел нас повести, тебе принадлежит мое сердце, и я сохраню тебе свою верность навсегда!" - такое он получил от нее решение. Он рассказал об этом своим родителям, вернувшись вечером. Мать только сказала: „Ты знаешь, что мы думаем об этом обстоятельстве". Она прекрасно видела, как бледно выглядел ее сын, но успокоила себя: „Ему идет эта бледная мужская серьезность". Чтобы отвлечь его, она говорила больше, чем обычно, болтала о том и сем и не замечала, что ее сын все больше замыкается в разговорах с ней. Да, она чувствовала, что в нем снова вспыхивает это дурацкое упрямство. Приносить в жертву настроению, произволу матери свое счастье - не слишком ли большая жертва?

Поздно вечером, тихий и задумчивый, поднялся он по лестнице в детскую. Ханна сразу услышала, что его шаги были усталыми. Она знала, где он был весь день, поэтому постоянно беспокоилась о нем и много молилась.

Теперь он стоял перед ней, но она не знала, что сказать, она никогда не была многословной. Лишь две большие слезы бежали по щекам.

- Ханна, - сказал Ганс Виктор взволнованно, - ты плачешь из-за меня...

Тут ее лицо посветлело.

- От радости, молодой господин, от радости.

- От радости, Ханна? Да у меня совсем не радостное настроение.

Ханна кивнула.

- Я сегодня много молилась, и теперь - теперь я наверняка знаю...

- Что же, Ханна?

- Ах, дорогой молодой господин, я, конечно же, глупая старая женщина, но я уверена, что это был мой небесный Отец, Который сказал мне: „Спокойно, Ханна! Я сделаю все, все хорошо!" Да, так Он мне сказал, и Он выполняет то, что обещал.

В комнате было тихо, было тихо очень долго. Затем Ганс Виктор встал. И его лицо теперь было радостнее.

- Я благодарю тебя, Ханна. Что Господь обещает, то выполняет. Я тоже ему доверяю.

Проходили месяцы, месяцы без особых событий. „Все уже не так, как раньше, - шептала прислуга между собой. - С тех пор, как молодой господин стал набожным, все изменилось". Прежде всего с некоторого времени фрау Резеке стала ездить по воскресеньям вместе со своим сыном на богослужение! Сначала о его „набожности" она делала лишь насмешливые замечания, но затем их стало все меньше и меньше, и вскоре она привыкла к изменившемуся отношению ее сына к Богу.

Со времени возвращения Ганса Виктора домой он каждый день что-нибудь читал отцу вслух, сначала только газеты, так как больной требовал прежде всего биржевые новости, но постепенно он стал читать короткие отрывки из Слова Божия. Господин Резеке не признавался, приносило ли это ему радость, но, во всяком случае, это не вызывало у него сопротивления.

Однажды в день рождения господина Резеке Ганс Виктор даже произнес короткую молитву. И тут господин Резеке ничего не сказал, только долго измерял своего сына особенным взглядом.

- Ты совершенно другой, - сказал он наконец, -ты никогда не станешь настоящим дельцом.

- Я стараюсь, отец, и я верю, что изучу это, - ответил Ганс Виктор.

- Держи ухо востро, мальчик мой, очень быстро можно стать нищим.

- Как Богу угодно, отец, мы зависим от Него.

После некоторых раздумий больной спросил: - Ты счастлив, Ганс Виктор, действительно счастлив?

- Да, отец.

- Как Ханна, - прошептал на это больной, - точно так же, как Ханна...

С каждым днем он становился все слабее. Больше, чем обычно, сидела жена у его постели. Однажды в воскресный полдень в октябре Ганс Виктор и мать очень забеспокоились за больного, так как он казался особенно возбужденным.

- Ганс Виктор, - сказал он неожиданно, - где Ханна?

Молодой человек удивленно посмотрел на мать.

- В своей комнате, отец.

- Я хотел бы ее увидеть, я хотел бы увидеть Ханну!

- Я не знаю, сможет ли она подняться по лестнице, - сказал Ганс Виктор.