Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №6

Медленно спускался он вниз по склону к тому месту, где густо проросший кустарник скрывал вход в узкое лесное ущелье. Оно вело к маленькому глубокому котловану, заросшему дубом и буком. С одной стороны низины поднималось ввысь облако дыма и сквозь густые ветки виднелись отблески костра. Вокруг него расположились несколько воинов. Кто-то занимался раздуванием костра, кто-то разделывал кабана, чтобы потом зажарить его. Среди друзей на камне сидел герцог Виттеркинд, серьезный, угрюмый и молчаливый, как и все остальные. В молчании прошел ужин; потом, пока костер медленно догорал, мужчины один за другим начали устраиваться на ночлег. Широкая, нависшая стена скалы создавала соответственную крышу. Здесь воины спали прямо на лежанках из мха, которые они приготовили, укрывшись от ночного холода звериными и овечьими шкурами. Уже совсем стемнело, а герцог все еще неподвижно сидел на своем месте. Подперев голову рукой, он угрюмо смотрел прямо перед собой. Горькая морщина пролегла на его лице, когда он увидел, как один из воинов, бросив последний пугливый взгляд на своих засыпающих товарищей, встал, взял оружие и подошел к нему.

- Не гневайся, герцог, но я не могу больше служить у тебя без отдыха и крова, я хочу назад, к своим. И пока другие спят, хочу сказать тебе, что я не желал бы, чтобы ты сердился на меня за то, что вот еще один уходит от тебя.

- Иди, - спокойно сказал Виттеркинд, - я не сержусь на тебя, да и другие скоро последуют за тобой. У меня нет родины, я бесправный, и беспомощный человек, боги обрушили на мой путь несчастье, как же я могу держать тебя? - Еще мгновенье человек нерешительно потоптался перед своим герцогом, затем медленно повернулся и быстро исчез в ночной тьме.

Виттеркинд встал, прошелся взад-вперед, потом остановился, прислонившись к стволу бука и скрестив руки. Да, он не должен был гневаться на этого человека за то, что тот покинул его, ведь уже многие так сделали! Он хотел освободить свой народ и сделать его великим. Всю свою силу, свою жизнь отдал он этому, и вот ему благодарность за это! Когда-то к нему тянулись и возвеличивали как предводителя армии и освободителя, а сейчас, когда удача его оставила, все покинули его. А боги? О, они тоже оставались или неверными, или бездеятельными, иначе они услышали бы его мольбу и послали ему победу. То, чего он с таким трудом добился, было потеряно и потеряно навсегда. Для чего теперь ему жить?

Чья-то рука коснулась его руки. Виттеркинд быстро оглянулся, он подумал, что еще какой-нибудь воин захотел попрощаться с ним. С удивлением он увидел Рутберта.

- Что ты хочешь, Рутберт, почему не отдыхаешь? -хмуро спросил он.

- Я хотел поговорить с тобой, герцог, так, чтобы не услышали другие...

- Отлично! Должно быть, ты тоже хочешь удрать, как сделал это только что один из воинов?

- Удрать от тебя? О, герцог, разве я не люблю тебя, как отца? И куда мне идти? Моя родина там, где ты! - возразил Рутберт.

- Что же ты хочешь от меня?

- Герцог, я не могу найти ни покоя, ни утешения, потому что постоянно упрекаю себя за то, что по моей вине попал в руки врага один из тех, кто был тебе верен . Так же я думаю о моей сестре, которая находится там, внизу, во франконском лагере. Нас, конечно, мало, но, пожалуй, мы могли бы освободить их, если бы знали, где содержатся заложники.

- Думаешь освободить их, напав на лагерь? -спросил герцог, изумленно посмотрев на мальчика, стоявшего перед ним со сверкающим взором. - Нет, нет, тогда мы все окончательно попадем в их руки. Наше войско слишком малочисленно.

- Разве тебе не случалось, герцог, совершать великие подвиги лишь с горсткой храбрецов? Я отправлюсь на ту сторону в разведку, подкрадусь к их лагерю и узнаю, где содержатся пленники и заложники и как мы сможем лучше всего к ним подобраться!

Герцог задумчиво смотрел на угасающее пламя костра, отражавшееся в его глазах. Он хотел было ответить, но потом снова напряженно задумался, вглядываясь в тихо мерцающие угли. Рутберт нетерпеливо смотрел на него. Виттеркинд все еще молчал. Сквозь рваные клочья облаков на его лицо падал свет луны.

Вдруг из-за темных деревьев налетел порыв ветра и раздул тлеющие угли в высокое пламя. Решительная морщина пролегла по лицу герцога, он резко выпрямился, и его сильная рука обхватила рукоятку меча.