Дорогая Альма

— Верните ее леснику и его жене. Как это — передавать некому? А та девушка с почты. А Юра? А Варя? Вот сколько людей, которым заступничество святого очень кстати будет в сложившейся-то ситуации. Я не возьму не потому, что брезгую, напротив, это великая ценность. Но она должна остаться здесь, в России. Здесь она нужнее. Я вернусь в Берлин. Не знаю, как закончится эта война, но я всегда больше привыкла полагаться на себя, и эта привычка меня не подводила. С тем и останусь. Спасибо вам, Иван Петрович. — Расчувствовавшись, она обняла старика. — Но вам сейчас святой Николай и его сила здесь нужнее. Это правда.

— Что ж, как скажете. — Пирогов снова взял иконку и, держа на ладони, задумчиво смотрел на нее. — У моей хозяйки Зинаиды Кристофоровны тоже такой образок был, ну, чуть побогаче, камушками украшен. Тоже фамильный. От родителей достался. Она никогда с ним не расставалась. А в восемнадцатом году уронила в ручей… и не нашла больше. Уж как ни искали. Говорила, точно кто-то сорвал с шеи и унес. Только цепочка с жемчужинками, на которой висел, оборванная осталась. А спустя десять дней после этого явился сюда Агафон окаянный с подручными, и Зинаиду Кристофоровну с Ниночкой убили они. Все порушили и ограбили. — Голос Пирогова дрогнул. — Много думал я потом в одиночестве. — Он поднял на Маренн слезящиеся глаза. — Знак, выходит, был. Мол, такая беда идет, что и святые руки умывают. Все, что могут — только предупредить. Спасайтесь, бегите. А мы не поняли. Правда, говорил я Зинаиде Кристофоровне, надо уезжать — не послушалась. — Он вздохнул и обернулся, бросив взгляд в сторону могилы княгини, видневшейся за деревьями. — Что уж теперь. Ладно, будь по-вашему, — согласился он и спрятал иконку в карман. — Верну Миколе, если свидимся.

— Пойдемте в дом, Иван Петрович, — пригласила Маренн. — Угощу вас кофе. Мы с Фрицем устали немного. — Она добавила с иронией: — На Олендорфа много сил потратили, чтобы его служебный пыл утихомирить. Так что кофе нам совсем не помешает.

— Я с удовольствием, фрау Сэтерлэнд, — согласился Пирогов. — Только вот помогу Юре Альму обратно отнести. Она сама-то еще ходить не может. Это я ее на руках сюда принес. Юра попросил.

— Хорошо, — согласилась Маренн. — Я после обхода еще раз посмотрю ее. Но вижу, она идет на поправку.

— Так-то так, — ответил Пирогов. — Только не знаю, как нам теперь ее к Варваре доставить. Признаюсь вам, я в замешательстве. — Он сделал паузу. — Не знаю, как и поступить. Вроде бы Варвара и согласилась, чтобы Альма, или Нелла, как она ее называет, с нами осталась. Но я понимаю, что это она Юру пожалела. А для нее эта собака — память о ее женихе, который погиб, о ее товарищах. И для Альмы Варя — это родная душа, подруга ее хозяина. Там и Граф, и щенки ее, и единственная хозяйка, которая в живых осталась. А мы ей чужие, к нам привыкать надо, все сначала начинать. Если б не выжил никто из них, тогда — другое дело. А тут, по совести если, вернуть нужно.

— А как же Юра? — спросила Маренн. — Он согласен?

— Мы с ним поговорили. Я убедил его, что лучше взять маленького щенка, девочку. Тем более что Варвара готова нам ее отдать. Это будет наша собака, и совесть наша будет спокойна. А Альму, то есть Неллу, надо вернуть хозяйке. Юра поплакал вначале. Но теперь согласился. Я ему сказал: ты сам посуди, если бы Альма знала, что там, в сторожке, ее хозяйка Варя, отец ее щенков Граф и детишки, осталась бы она с нами? Нет. Она бы на брюхе к ним ползла. Да и кто знает? — Пирогов пожал плечами. — Может быть, она и знает, чует. И как только силы позволят, и бросит нас, и поползет. Хоть на двух лапах, хоть как. Собаки — они же часть природы, часть общего мира, Вселенной. Не то что мы, оторвавшиеся и за то наказанные. Им такое ведомо, чего нам не дано. И предвидение — тоже. Я даже уверен, что знает она, что Варя жива. И не останется с нами, сбежит сама в сторожку. И в старой хижине Сигизмунда хозяйку найдет — вынюхает дорогу. Такова сила собачьей преданности. Уж если она за хозяев своих под танки бросилась, что ж, дорогу через болото не сыщет? Сыщет. Так что же мы дожидаться будем? Пока она сама от нас сбежит, а ее по дороге какой-нибудь, простите, немецкий патруль прихлопнет? Или в перестрелке пуля шальная заденет? Лучше сами отвезем. Так я Юре все объяснил. И он согласился. Вот только не знаем, как это нам сделать.