Дорогая Ава

– Тюльпан, черт, черт! Не бросай меня больше, ты слышишь? Останься, будь со мной рядом. Я сделал все, что ты просила. Я отпустил тебя, дал время раскрыться, успел обрести себя. Но я не справлюсь один, не могу больше видеть все эти пляжи, горы и деревеньки и думать, где ты, с кем ты, любишь ли ты меня… – Голос срывается, и он обхватывает мое лицо. – Скажи, что любишь!

Сердце останавливается и вновь запускает ход.

– Ли Нокс Грейсон, я любила тебя, люблю и буду любить до конца жизни. Я не забывала о тебе. Не сдавалась. Нас связала судьба. Вселенная передо мной в сраном долгу, ты слышишь?

Он дрожит.

– Я присматривал за тобой, Тюльпан. С самого начала знал, где ты.

– Даже не сомневалась. Ты любишь меня. Ты меня любишь.

– Нам нужно было начать новую жизнь, и я хотел дать тебе эту возможность. Ты могла бы встретить кого-нибудь. Могла бы… забыть обо мне. Уйти и никогда больше обо мне не думать.

– Ни за что! – говорю я ему в губы.

– Я так тебя хочу… Я понимаю, я только вернулся…

– Возьми меня. Пожалуйста! Я твоя.

Он стонет и целует меня, и вместе мы избавляемся от обуви и одежды. А потом он вновь обнимает меня, и я смотрю на него сверху вниз, любуясь. Зарываюсь пальцами в волосы, потираюсь всем телом, ощущая через трусики твердый член.

– Тш-ш, тише, – бормочет он, целуя, покусывая мне горло.

Я притягиваю его ближе, целую в губы, жадно и глубоко, посасывая язык так, словно хочу слиться с ним в одно целое. Быстро и грубо, быстро и грубо, быстро и грубо…

Я стягиваю с него трусы и даже без света вижу, какой он длинный, толстый и твердый.

– Тюльпан, ты не представляешь, как часто я думал об этом, сколько раз ты мне снилась… Но без тебя все не то – никакой пляж, никакие горы, никакое небо не радует. Ты мне нужна, нужна, так нужна! Ты единственная, кто по-настоящему меня знает, кто видит таким, какой я есть.

Он выдыхает, подаваясь навстречу бедрами, а затем решает не тянуть время и забирается ладонью под мои трусики, вводит палец внутрь, и я прогибаюсь, потираясь о его руку там, где тянет сильнее всего. Склонившись, я целую его грудь, скольжу языком и зубами, оглаживаю ладонями кожу, наслаждаясь им, его запахом, его вкусом – всем, что я так не хочу забывать.

– Презервативы, – говорю я между поцелуями.

– У меня нет, – бурчит он.

– Придурок!

Он касается моего подбородка.

– Ты последняя девушка, с кем я был. Мне не нужны презервативы.

– У меня тоже никого не было. Ты единственный, кто мне нужен. – Подумав, я добавляю: – У меня сейчас безопасные дни.

Я запускаю руки в его шелковистые волосы, впиваюсь пальцами в кожу головы, а он помогает мне встать и жарко смотрит, медленно спуская с меня трусики. Я вся дрожу от желания и надежды, словно рвущаяся в небо птица. Как долго, как же долго!

Он прикусывает мою нижнюю губу, смотрит, и я верчусь перед ним. С улыбкой он притягивает меня ближе, сажает обратно, и я упираюсь коленями по обе стороны от него. Глядя прямо в глаза, он скользит в меня, будто сталь входит в шелк, и мы стонем, а затем замираем, тяжело дыша.

– Тюльпан, Тюльпан, ты такая хорошая, только ты, ты, ты, ты… – бормочет он, выходит из меня на всю длину, а потом снова входит, и его плечи дрожат. – Такая сладкая. Твою мать, какая ты сладкая!

– Нокс… – стону я и выгибаюсь в его руках.

Он берет меня, держит за бедра, толкается внутрь и не отводит глаз.

Я цепляюсь за его плечи, когда он меняет угол и касается клитора. Движется грубо и быстро – так хорошо, так хорошо… Его пальцы впиваются в кожу. Его взгляд обжигает.

– Ты моя, – говорит он, и, когда его ладонь скользит между нами и ложится на клитор с одной только целью, я умоляю его, утопая, никогда не отпускать меня, быть рядом, позволить мне принадлежать ему, быть его миром. И содрогаюсь, кончая с его именем на губах.

– Тюльпан, Тюльпан… – стонет он и срывается в пропасть вместе со мной, а его глаза пылают. И я так – так сильно! – люблю его, что становится больно.

Он дышит мне в шею и прижимает к себе, слегка покачивая, и я крепко его обнимаю.

Какое-то время мы сидим так, цепляясь друг за друга, пока он гладит меня по спине и шепчет мне на ухо, какая я красивая, какая живая.

Мы снова занимаемся любовью, в этот раз медленнее: я лежу на диване, а он мягко покачивается внутри, поглаживает лицо, шею, неистово бьющуюся там венку. Припадает губами и берет меня – полностью, без остатка.

Потом дает мне свою футболку, а сам натягивает свободные домашние штаны.

– Устроить экскурсию? – хрипло спрашивает, не сводя с меня глаз ни на секунду. В его взгляде чувствуется надежда.

Я киваю, и он показывает квартиру. Она большая: три спальни, три ванные, кухня больше моей комнаты в общежитии.

– Хватит места для Тайлера? – говорит он.

Я киваю.

– И я посмотрел школы неподалеку от «Ванди». Есть пара хороших – думаю, ему понравится. Если, конечно, ты решишь переехать, – добавляет он неуверенно. – У меня остались деньги от мамы, и я подкопил, пока работал у папы. Хочу обеспечивать вам с Тайлером достойную жизнь.

Ох, Нокс!

Он делает паузу.