Дорогая Джозефина

– Долгие годы я думал, что моя жизнь станет лучше, когда я чего-то добьюсь в свете. Я стоял в величественных залах, как этот. Я ходил в лучшую школу, подчинялся приказам отца, не задумываясь о том, чего я хочу. Быть бастардом… Это, казалось, заглушало все остальное, пока я не остался только этим – нежеланным сыном, который должен был доказать свою ценность. – Элиас стиснул зубы и пошаркал ногами по льду. – Черт, я был вынужден покинуть свой дом, и я не проронил ни слезинки, не пожаловался. Ничего. И знаешь почему? Потому что это был не мой дом. У меня никогда не было настоящего дома, семьи или чего-то похожего, пока я не приехал сюда, пока не встретил тебя. Тебя! – Его голос надломился, переходя в неровные вздохи. – Не выходи замуж за Себастьяна.

– Элиас…

– Нет, выслушай меня. – Он пересек пространство между ними и наклонился, ее дыхание с ароматом какао обдало его лицо. – Я не просто хочу тебя. Я люблю тебя, и эта любовь превосходит все желания настолько, что я никогда не смог бы обладать тобой и при этом чувствовать себя спокойно. Я мог бы бросать рис на твоей свадьбе, держать на руках твоего первенца, смотреть, как ты живешь без меня… и я бы прекрасно справился со всем этим, потому что любовь – эта привязанность, связывающая меня с тобой, – будет существовать.

Джозефина подняла голову, в ее глазах блестели слезы.

– Но я бы не хотел этого делать, – прошептал Элиас. Он погладил ее по щекам, заводя указательные пальцы за уши. – Не выходи замуж за Себастьяна.

Слова прозвучали легко, как будто они все время были внутри него. Он должен был произнести их несколько месяцев назад, до того момента в коридоре, до каждой попытки отдалиться.

– Как ты смеешь требовать этого от меня, – прохрипела Джозефина. Она схватила его за руку и потащила в тень, прочь из бального зала. – Ты думаешь, я нарушу обещание, данное Себастьяну и его семье? Я дала слово…

– Ты для них пешка, – сказал Элиас. – Ты им безразлична.

В ее горле раздался всхлип. Она напряглась, ее губы сжались.

– Не притворяйся, что ты не такой, как все. Если бы кто-то другой поцеловал тебя на той вечеринке, ты…

– Что? Ты думаешь, меня так легко завоевать поцелуем?

Джозефина скрестила руки. Она смотрела на раскинувшиеся холмы и сады, ее веки опустились от усталости. Что именно разозлило ее? Его признание или то, что он ждал этого момента? Чувствовала ли она то же самое по отношению к нему?

– Ты должна знать, – прошептал он. – То, что я чувствую к тебе, не связано с поцелуем. Я уверен в этом, потому что несколько недель думал о том, что могло бы случиться, если бы в ту ночь этого не произошло. Я рассуждал и размышлял, но потом я посмотрел на тебя, и вся логика исчезла. Не поцелуй изменил меня. Это была ты, Джозефина, тогда ты стала моим другом.

Элиас прислонился к каменной стене поместья. Он дрожал.

Новый холод, проникающий до самого сердца, казалось, обжигал все, докуда мог достать. Он пробирался под одежду, щипал ноздри и проникал в кожу. Элиас почувствовал горький привкус во рту.

С того места, где он стоял, вид казался зловещим. Зима превратила поместье в меловое пятно. Джентльмены бродили по лабиринту зеркал, их веселье перекликалось с приходскими колоколами. Но там, где кончался свет факелов, начиналась дикая тьма, покрывавшая болота мраком чернее смолы. Если бы кто-то забрел за пределы света костра, он мог не найти дорогу назад.

Джозефина вздохнула, когда из дома донеслась унылая мелодия. Она повернулась к Элиасу, выражение ее лица умоляло его больше не ссориться с ней.

– Прости, что ждал до сих пор, – сказал он.

– Ты сожалеешь?

– Пожалуйста, Джозефина…

– Нет. Нет, ты не можешь сказать все это и ожидать, что я … Я даже не знаю, чего ты хочешь от меня. Мы провели несколько недель вместе. Ты мог бы сказать мне о своих чувствах давным-давно, но ты этого не сделал. Ты позволил мне продолжать притворяться, что я не ненавижу Себастьяна, что я с радостью стану миссис Дарлинг, тогда как все, чего я хотела – и презирала себя за это, – был ты. Но ты был моим другом. Я понимала, что ты не можешь жениться на мне. Я приняла наше положение…

– Джозефина… – Элиас оттолкнулся от стены. Он схватил ее за плечи и притянул к себе, его руки дрожали. – Мне жаль. Правда.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но остановилась, когда из бального зала вышли гости, все громко смеялись. Элиас пригласил ее следовать за ним в беседку, увитую плющом и сосульками. Они поспешили в густую тень, где свет факелов пробивался сквозь листву.

Джозефина прислонилась к решетке и наблюдала за шагами Элиаса.

– Ты это серьезно? – прошептала она, ее нижняя губа дрожала. – Значит, ты любишь меня?

Он кивнул.

– Значит, я люблю тебя.

– И ты хочешь жениться на мне?

– Да. – Элиас шел вперед, пока их ноги не соприкоснулись. Опираясь рукой о решетку, он наклонился над Джозефиной, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло, излучаемое ее телом. – Когда я оглядываюсь на свою жизнь, на все хорошие моменты… ты есть в каждом из них. И я бы предпочел пережить тысячу плохих моментов с тобой, чем один хороший с кем-то еще.