Дорогая, я женюсь на львице

Квартира профессора Кряквина была увешана африканскими масками, статуэтками, резными изображениями богов и зверей. Были и фотографии в деревянных и металлических рамках, но все это не годилось для сегодняшней операции. Нужна была картина, написанная на холсте.

Ирина толкнула дверь, которую ей ни разу до сих пор не приходилось открывать, дверь в святая святых – в кабинет профессора. Даже Катя входила сюда с невольной робостью, не чаще раза в неделю – чтобы вытереть пыль и навести в кабинете порядок.

В полутемном кабинете, как и в остальных комнатах, почти все стены были увешаны африканскими редкостями. Кроме того, здесь было множество книг в темных старинных переплетах, фотографии каких-то бородатых стариков в темных сюртуках или в тропических шлемах…

Над письменным столом профессора висело изображение высокого негра в праздничном наряде из шкуры леопарда и ярких перьев экзотических птиц. К раме была прикреплена этикетка, сообщавшая, что это – верховный жрец одного из племен моси в ритуальном облачении. Ирина подошла поближе и разглядела, что перед ней – не фотография, не репродукция, а картина, выполненная маслом на холсте.

Конечно, негритянский жрец очень мало напоминал ту самую картину, которую они нашли в механизме башенных часов, но выбора не было.

Ирина варварским способом выдрала картину из рамы, свернула ее в трубку. По крайней мере, издали это могло ввести похитителя в заблуждение. А когда он поймет, что его обманули…

Об этом не хотелось даже думать.

Ирина сунула свернутый холст под мышку и направилась к двери.

В это время снова зазвонил телефон.

Ирина застыла на месте, не зная что делать.

Может быть, это снова звонит похититель, чтобы сообщить об изменении в своих планах?

Ирина сняла трубку и напряженным, чужим голосом проговорила:

– С Катей все в порядке? Наша договоренность остается в силе? Я уже выезжаю…

– Куда ты выезжаешь? – услышала она раздраженный голос Жанны. – Что с Катериной? Куда вообще вы пропали?

Тут Ирина не выдержала. Она опустилась на оказавшийся поблизости стул и сбивчиво, взволнованно рассказала подруге обо всем, что произошло за последние несколько часов.

– Так, – проговорила Жанна, дослушав ее до конца. – Никуда не уходи. Жди меня, я буду через двадцать минут.

– Но мне нужно успеть на Поклонную гору, иначе он расправится с Катькой…

– Время еще есть, а на автомобиле мы доберемся за двадцать минут!

Однако, как обычно, в городе было полно пробок, и подруги ехали не двадцать минут, а почти час. Тем не менее они добрались до Поклонной горы за десять минут до назначенного времени.

– Я буду ждать тебя в машине ниже, за поворотом, – негромко напомнила Жанна, высаживая Ирину за двести метров до места встречи с похитителем. – Ты помнишь все, о чем мы с тобой договорились?

– Помню, – ответила Ирина, выбираясь из автомобиля со свернутым холстом под мышкой. Однако, несмотря на то что Жанна излучала решимость и веру в победу, на душе у самой Ирины скребли кошки.

Она шагала вдоль шоссе, рядом с ровной изгородью из коротко подстриженного шиповника и внимательно оглядывалась по сторонам. Машины проносились мимо нее сплошным потоком, справа спускался к озеру заросший травой и кустарником обрывистый склон. До поворота к железнодорожному переезду оставалось метров двадцать.

Впереди, возле самого поворота, стояла вишневая «восьмерка» с включенной аварийной сигнализацией. Проезжающие мимо машины объезжали ее, раздраженно сигналя. Ирина прибавила шагу и взяла свернутый в трубку холст в правую руку. Она поравнялась с «восьмеркой» и наклонилась к окну с пассажирской стороны. На переднем сиденье она увидела Катю, с заклеенным полоской скотча ртом и связанными за спиной руками. Рядом, за рулем, сидел крупный мужчина в темно-синем спортивном костюме, со странным, удивленным и безвольным лицом. Увидев Ирину, он потянулся к ней и возбужденно, торопливо проговорил:

– Дай, дай!

Катя что-то мычала, вертясь на сиденье и пытаясь освободить руки.

– Сейчас, – проговорила Ирина, протягивая водителю свернутый в трубку холст.

И, когда один конец тугой матерчатой трубки оказался возле его лица, она надавила на клапан баллончика, спрятанного внутри рулона.

Мужчина ахнул, отшатнулся, засучил ногами и сполз на спинку сиденья с округлившимися, растерянными глазами. Ирина схватила Катю за локоть и одним движением выдернула ее из машины, стащила с тротуара и поволокла через густой кустарник, покрывавший уходящий вниз склон.

Катя тяжело дышала и все время пыталась что-то сказать.

Ирина на секунду притормозила, сорвала скотч с ее губ и выкрикнула:

– Некогда, потом развяжу! Он недолго будет в отключке, сейчас очухается, нам надо успеть!

– Это не он! – выкрикнула Катя, как только обрела голос. – Это не он!

– Да, я знаю, – отмахнулась Ирина, сворачивая к дороге. – Я поняла, это не Туфлин, Туфлин умер на зоне.

– Да нет же… – начала Катя.

Ирина, не слушая ее, выскочила из кустов на дорогу, ведущую к переезду, и бросилась к Жанниной машине. Задняя дверца была приоткрыта. Она втолкнула Катю внутрь, плюхнулась рядом и крикнула:

– Все в порядке, Жанка! Трогай!