Читаем Дорогая Памела полностью

Памела(наливает рюмку). Один-два глотка, Брэд, и ваша голова проясняется. Так говорил мой покойный муж. (Протягивает рюмку Брэду.)

Брэд. Благодарю вас, миссис Кронки. Надеюсь, он умер не от этого?

Памела(засмеялась). Ну вот, к вам вернулось чувство юмора, мистер Винер. Очень хорошо! Нет, сэр, мой муж погиб в автомобильной катастрофе… Впрочем, катастрофа коснулась только нас, автомобиль, сбивший мужа, умчался, и полиции так и не удалось его найти…

Брэд. Мир праху его! (Выпивает, его передергивает.) Ужас! Что это за гадость?

Памела. Особая настойка, сэр. Он сливал в эту бутыль по капельке из всех выпитых бутылок. Потом клал туда лепестки цветов. Так образовалась гремучая смесь. После нее яснеет голова!

Брэд(гримаса отвращения). И еще не хочется никого видеть… (Решительно направляется к выходу.) Я пошел подышать свежим воздухом.

Глория. Можно с тобой, Брэд?

Брэд. Нет!

Глория. Ну миленький, пожалуйста. (Пытается его обнять.)

Брэд(свирепо). Я сейчас трезвый и могу убить! (Грубо отталкивает Глорию, выбегает.)

Глория садится за стол, опускает голову.

Памела(подходит к ней, гладит по голове). Не расстраивайся, девочка! Все нормально. Когда у мужчины скверное настроение, женщина служит ему громоотводом…

Глория(всхлипывает). Как будто я виновата, что он не может устроиться? Как будто я виновата, что у него больные легкие! Как будто я виновата, что он неудачник!

Памела. С последним утверждением я не согласна. Называть неудачником человека, у которого такая девушка, как вы, значит клеветать на судьбу.

Глория. Кто я ему? Девка, которую он подцепил на улице.

Памела. Он любит вас. Это ясно.

Глория. Поэтому орет?!

Памела. Разумеется! Это первый признак неравнодушия. Он же не орет на меня. Следовательно, я не в его вкусе.

Глория. Когда-нибудь я пошлю его к черту и уеду!

Памела. Не верю! Вы не позволите себе ссориться с мужчиной. Из двух ссорящихся всегда виноват тот, кто умнее. Так сказал какой-то философ. Вот вернется мистер Бозо, он подскажет, какой. Надо терпеть, девочка, и вы умеете терпеть. Я в этом убедилась. Целый месяц я называю вас Барбарой, и вы не сердитесь!

Глория изумленно смотрит на нее.

Да, Глория, это так! А вы решили, что я в маразме?

Глория(нерешительно). Как вам сказать…

Памела. Наверняка вы решили, что я – маразматичка! Что ж, в этом есть какая-то доля истины. Но еще вы очень похожи на мою дочь. Она тоже погибла в автокатастрофе. Это у нас фамильное. Наверное, и меня рано или поздно придавит какой-нибудь лимузин…

Глория. Ее звали Барбарой?

Памела. Ее звали Барбарой. И она была похожа на вас. Поэтому я так обрадовалась, когда встретила вас на улице… Поэтому мне так приятно окликать вас по имени «Бар-ба-ра!» «Эй, Барбара!..»

Глория. Почему вы об этом мне раньше не рассказывали?

Памела. Не люблю огорчать людей. Бог нам посылает горести вовсе не для того, чтоб мы их взваливали на чужие плечи. А вы – прелесть! Целый месяц откликаться на чужое имя и не спрашивать, почему. Спасибо вам за это! Если хотите, с этой минуты я буду вас называть Глорией…

Глория. Совсем не обязательно. Я уж привыкла…

Памела. Я, по совести сказать, тоже… Мне иногда кажется, что вы и есть моя Барбара, а Брэд может стать моим зятем и подарить мне внучат.

Глория. У него нет сердца! Один раз ему сказала, что хотела бы от него иметь малыша, и тут же получила по шее!

Памела. Справедливо! В таких делах не советуются… Думаете, я спрашивала мужа о Барбаре? Никогда! Поставила перед фактом. В день, когда нас венчали. Вам тоже надо повенчаться, Барбара!

Глория(усмехнулась). Миссис Кронки, вы нас плохо знаете. Вы наверняка думаете, что мы приличные люди. А хотите откровенность за откровенность?

Памела. Не хочу!

Глория. Нет, послушайте!

Памела(заткнула уши). Ду-ду-ду! Ничего не хочу слышать. Сейчас вы опять начнете меня разыгрывать, будто вы жулики, бандиты или что-нибудь еще в этом роде. Хватит смеяться над старой женщиной! А то вдруг я поверю и испугаюсь. Лучше посмотрите-ка, что я хочу вам подарить. (Полезла за бочку, достала старый чемоданчик, вытащила из него белое платье.) Нравится?

Глория. Боже мой! Неужели подвенечное платье?

Памела. Шикарное подвенечное платье пятидесятилетней давности, то есть модное сейчас! Смотрите, даже плечи большие. Как я догадалась его сохранить!

Глория. Вы в нем венчались, Памела?

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза