Дорогая Венди

Питер стоит рядом со вчерашним кострищем, будто с восходом солнца свалился туда прямо с неба. Даже отсюда видно, какие у него розовые щёки, сверкающие глаза и взъерошенные волосы. Волосы Тимоти тоже не в порядке, но у Питера они какие-то заострённые и опасные. Похоже на изломанную корону на его голове, а листья, которые запутались в волосах, будто растут из черепа.

Он упирает руки в бока, широко расставив локти, и нетерпеливо ждёт, пока весь лагерь проснётся и соберётся вокруг.

– Надо идти. – Тимоти подталкивает её. Это не предложение. Не дожидаясь её, он спускается вниз, и она отправляется вслед за ним – сердце колотится, но не из-за карабканья.

– Мы идём на охоту. – Голос Питера оплетает всех сетью, когда она и Тимоти вступают в круг. – Нужно устроить приличный пир в честь нашей новой Венди.

Взгляд Питера летит над головами мальчишек и останавливается на ней. Ей будто воткнули в тело булавку, прибив к месту, как она прикалывала бабочек дома. Она открывает рот, ощущая, что нужно что-то сказать, но из головы всё сразу вылетает.

Дело тут не только в том густом сладком напитке; сам Питер заставляет её забывать, превращает её в нечто иное. Она едва успевает подумать об этом, а потом уже моргает, стоя на шаг-другой ближе к Питеру, как будто несколько секунд прошли, а она и не заметила.

Она закрывает рот. Зачем открывала? Кто-то задал ей вопрос? Питер впивается в неё взглядом, одновременно ища поддержки и предлагая поспорить. Она старается не ёрзать под этим взглядом, хоть каждой клеточкой тела хочет уползти подальше. Она не понимает правил этой игры, как и любой другой игры, которую предлагал Питер с тех пор, как она оказалась здесь; она только знает, что первой взгляд не отведёт.

Она держит голову высоко и продолжает глядеть на Питера. В его взгляде мелькает замешательство, как облачко по ясному небу, затем он растягивает губы в улыбке и кивает, будто получив её согласие, хоть она ни с чем не соглашалась. Хочется топать и кричать на него, но она не успевает. Питер рывком отворачивается от неё к мальчишкам, которые жадно глазеют на него. Все, кроме Тимоти, который всё так же прижимается к ней.

– Охотники, разбирайте оружие! Сегодня мы поймаем кабана!

Мальчишки рассыпаются кто куда, как муравьи в разорённом муравейнике. Поднимается суматоха, но через минуту они собираются в плотный жаждущий строй, у каждого в руках – оружие. Это зрелище напоминает фотографии дяди Майкла и папы, на которых они одеты в солдатскую форму и стоят в строю с другими мужчинами, готовые отправиться на войну. Некоторые парни на тех фотографиях выглядели едва ли старше самых взрослых мальчишек вокруг неё. Ей разрешали смотреть на фотографии и даже брать их в руки, но не разрешали спрашивать у дяди Майкла про войну.

Папе очень идёт форма, а дядя Майкл выглядит потерянным и напуганным. Она полагает, что папа рассказал бы ей про войну, если бы она спросила, но кажется, что мама не одобрила бы эти расспросы. К тому же, если нельзя спрашивать дядю Майкла, то, наверное, и папу не нужно беспокоить.

Мальчишки Питера не носят форму. Они всё в тех же обносках, и девочка задаётся вопросом: а есть ли у них вообще другая одежда, кроме той, что на них сейчас? Сколько времени они уже здесь провели? Питер всех похитил так же, как её? Вместо ружей у них в руках копья, луки со стрелами, рогатки, ножи и мечи. Кое-что мальчишки, кажется, сделали сами, но другие вещи, наверное, украдены из обломков корабля – например, гамаки или та чашка, из которой её поил Питер.

Да и неважно, какое у мальчиков оружие или что на них надето. Пусть ей и запрещено спрашивать про войну, она и сама понимает, что это такое. Мужчины идут на войну убивать друг друга. У этих мальчиков, пусть кое-кто из них даже младше, чем она, смерть в глазах.

Когда она рассматривает строй, некоторые отводят глаза. Другие, как Артур, смотрят в ответ, будто отбиваются. Тем, кто не отводит взгляд, она пытается сказать без слов, что они не обязаны идти. Она не хочет никакого пира в свою честь; она вообще не хочет тут находиться.

Отчаяние вгрызается в неё. Как же заставить их понять? Питер шествует вдоль строя, выпятив грудь, как генерал на смотре войск, и все следят за ним глазами. Только теперь она замечает, что Тимоти нет. Она оглядывает лагерь и с облегчением обнаруживает, что он скорчился за горкой оружия.

Она пытается привлечь его внимание, но так, чтобы Питер не заметил. Тимоти не поднимает голову – он неотрывно смотрит на печальный ворох сломанных копий и луков без тетивы. Она кидает быстрый взгляд на Питера. Тот будто достаточно занят, так что она рискует подбежать к Тимоти и тронуть его за плечо. Он вскидывает голову – на щеках следы слёз, которые он яростно стирает.

– Что случилось? – шепчет она, оглядываясь через плечо, но Питер занят раздачей приказов.

– Я не хочу идти. – Тимоти вытирает нос тыльной стороной руки.

Он смотрит под ноги и вжимает голову в плечи. Приходится вслушиваться, чтобы разобрать, что он говорит.