Дорогами ложных солнц (СИ)

Час от часу не легче! Мало того, что вызвала подозрения Льюиса, оцепенев возле храма, так теперь ещё и вступать в дрязги с местной элитой! От меня не укрылись взгляды, которые бросали сингапурские стервочки. Правда, из-за них я не переживала: выросла в окружении ос пострашнее — одни подруги моей матери и их дочери чего стоили! Беспокоило меня другое: «У вас ведь всё серьёзно?»… До сих пор мне и в голову не приходило рассматривать отношения с Льюисом, как нечто серьёзное. Но сейчас эта фраза жены его друга, намерение представить меня семье… Я посмотрела на Льюиса, опустившегося на стул рядом и подвинувшего мне тарелку с маленькими шашлычками на палочках.

— Это — сатэй, попробуй, — он поднёс один шашлычок к моему рту.

Улыбнувшись, я откусила кусочек, восхитилась вкусом. Рассмеялась, когда Льюис под общий хохот проглотил кусочек краба, который я подцепила палочками для себя… и вдруг поняла: кажется, мы с Льюисом оба «влипли», как это однажды назвал Джеймс. На мгновение открытие меня ошарашило, но я тут же себя успокоила. Взаимная привязанность ведь не делает нас супружеской парой! Льюис доволен своей жизнью в Вашингтоне, я своей — в Лондоне. Пока эти два мира не пересекаются, мы можем вполне счастливо сосуществовать и… время от времени встречаться в том же Сингапуре! Тем более, что город нравился мне всё больше.

Стараясь больше не поддаваться тревожным мыслям, я полностью сосредоточилась на приятных, связанных с Сингапуром и его достопримечательностями. Мы с Льюисом всё же покатались на велосипедах в Ботаническом саду, погуляли по необычному «Мосту ДНК», вдоволь подурачились в музее Оптических Иллюзий на острове Сентоза, трижды обошли и окунули руки в Фонтан Богатства — по местной примете, после таких манипуляций достаток и благополучие обеспечены если и не на всю жизнь, то надолго. Льюис казался воплощением счастья и беспечности, но я не могла отделаться от ощущения, что, прилетев в Сингапур, пересекла какую-то грань в наших отношениях, пересечь которую была ещё не готова. Это ощущение усилилось, когда в назначенный вечер Льюис и я прибыли в семейный особняк Тео. Похожее на резиденцию китайских императоров строение утопало в зелени.

— Ты ведь здесь вырос? — повернулась я к Льюису. — И как вы друг друга находите в этом Запретном городе? По GPS?

Льюис рассмеялся и, стиснув мою ладонь, прижал её к губам.

— Я очень рад, что ты увидишь, где я вырос. И что все, кто меня вырастил, увидят тебя. И, если ещё не говорил, выглядишь ослепительно.

— Не говорил — последние минут пять, — улыбнулась я. — Но рада, что тебе нравится.

Льюис тоже выглядел очень эффектно в белом костюме. Мне ради «ослепительности» пришлось пробежаться по магазинам — в компании Аманды. Девушка без умолку болтала про семейство Тео и их влияние в Сингапуре, так что к выбору наряда я подошла со всей серьёзностью. А, увидев лицо Льюиса, когда, одевшись для вечеринки, вышла к нему, решила, что старания были не напрасны. Восхищённо выдохнув, он только развёл руками, и прошептал:

— Кажется, я ослеп… Но прежде успел влюбиться в тебя заново.

Для «очень и очень влиятельного» сингапурского общества я выбрала лёгкое золотистое платье в пол и с открытой спиной. Из украшений — бирюза, оттеняющая цвет моих глаз. И свободно падающие на плечи волосы. И с подарком всё сложилось удачно. Расспросив Льюиса о предпочтениях его бабушки, я позвонила Бетти, чтобы она оформила покупку и переслала экспресс-почтой картину молодого и очень талантливого экспрессиониста, работать с которым мы начали совсем недавно. Увидев её, Льюис недоверчиво покачал головой.

— Как ты сумела настолько угадать бабушкин вкус?

Я улыбнулась, немного жалея, что больше не увижу картину в галерее. Она очень нравилась и мне. Через всё полотно по диагонали бегут несколько обезьян. Вокруг них — зелень джунглей и яркие тропические цветы. Но обезьяны, тёмные пятна на фоне этой пестроты, всё равно притягивают взгляд необычайно осмысленным выражением изумительно прорисованных мордочек. При взгляде на картину, кажется, слышишь шелест ветра, шорохи тропического леса и пронзительные голоса обезьян. От всей композиции веет безмятежностью солнечного дня.

Сейчас картина лежала на заднем сидении машины, и, выбравшись в открытую Льюисом дверцу, я кивнула на лакея, тотчас подошедшего, чтобы отогнать машину в гараж.

— Попросишь его передать картину по назначению?

Льюис произнёс несколько слов на китайском и, улыбаясь, повернулся ко мне.

— Ну что, готова встретиться с моей семьёй?

Я подхватила его под локоть.

— Ну нет! — рассмеялся Льюис и обнял меня за талию. — Тогда уж так!