Дорогами ложных солнц (СИ)

«Ah Ma» как раз преодолела оставшуюся ступеньку, и присутствующие устремились к ней, как к солнечному свету после пасмурного дня. Седовласая дама, одетая в красиво вышитое ципао, милостиво улыбалась окружившим её гостям, а, увидев Льюиса, и вовсе засияла. Тот, подскочив, обнял её, что-то бормоча на китайском. А та что-то ворковала ему в ответ. Но тут взгляд старческих глаз остановился на мне, и сияние вокруг лица имениницы начало меркнуть.

— Ah Ma, — Льюис подтянул меня к себе. — Это — моя Сурэйя.

Я с трудом сохранила приветливую улыбку, услышав собственническое «моя». Льюис и правда представляет меня, как свою возлюбленную, и не кому-то, а старейшему члену семьи…

— Спасибо, что приняли меня в своём доме, — произнесла это автоматически, вежливо склонив голову, и по-китайски добавила:

— В этот особенный день желаю вам удачи, бесконечной, как Восточное море, и жизни такой же долгой, как у гор Наньшань.

Льюис не стал скрывать улыбку и, наклонившись, шепнул:

— А ты подготовилась, gabacha. Но некоторые звуки всё же требуют шлифовки.

Произнесённое мною — одно из самых распространенных в Китае пожеланий для пожилых людей, выучила его специально для этого вечера. Бабушка тоже улыбнулась моему старанию быть учтивой и что-то проронила на китайском. Льюис ей ответил, а потом повернулся ко мне:

— Бабушка благодарит и хочет узнать о тебе больше. Она приглашает нас завтра на чай.

Я снова склонила голову, но беспечность, которую старательно в себе поддерживала все эти дни, теперь испарялась, как роса на рассвете. Всё это слишком походило на начало отношений с Даярамом…

Но свою роль я выдержала до конца, и Льюис, открывший передо мною дверцу машины по окончании празднования, светился ничуть не меньше, чем до него.

— Ты им понравилась! — объявил он, сев за руль. — Как я и говорил!

— Мне так не показалось, — осторожно возразила я. — Твои родные просто хорошо воспитаны. Но это нормально. Они ведь совсем меня не знают и не обязаны тут же испытывать симпатию.

— Ты ошибаешься, Сурэйя, — он ласково прошёлся ладонью по моему колену. — Ты им понравилась, поверь. А, когда узнают лучше…

— …заставят тебя на мне жениться? — я попыталась перевести неловкий разговор в шутку и на том его закончить. На Льюиса это не подействовало.

— Почему «заставят»? — рассмеялся он. — Но, думаю, прежде нам всё же стоило бы съехаться.

— Сюда, в Сингапур? — вместо того, чтобы закончиться, разговор перешёл на следующий уровень неловкости. — А как же твоя работа в Вашингтоне?

Льюис только лукаво прищурился.

— Что? — насторожилась я.

Но pinche chino лишь невинно пожал плечами и, как ни в чём не бывало, заявил:

— Пойдём завтра на «Садовую рапсодию» — после визита к бабушке? А потом покажу тебе один бар — такого ты точно ещё не видела!

Когда вошли в квартиру, Льюис обвил вокруг меня руки и с улыбкой наклонился к моему лицу.

— Очень устала?

— Хочешь «отшлифовать» моё произношение?

Он легко провёл языком по моим губам и едва слышно прошептал:

— Этим можем заняться позже… когда навещу тебя в Лондоне…

Его ладони скользнули под тонкую ткань моего платья, губы спустились к шее… а я в очередной раз подумала, что визит в Сингапур был ошибкой.

***

— Вот это да!

Восхищённый возглас Льюиса предназначался для красовавшегося на столе пирога с персиками. Собираясь в гости к бабушке, chino, решивший меня поддразнить, предложил прихватить свой чай — чтобы не идти с пустыми руками. А я, «оскорбившись», заявила, что испеку пирог. Льюис усомнился, что мне это по силам, и я приняла вызов. На самом деле пирог с фруктами — единственное, что могу приготовить — научилась во время учебы в Бостоне от соседки по общежитию. И сейчас это оказалось как нельзя кстати. Может, убедившись, что умею печь, как обычные люди, Льюис перестанет подозревать, что я родом из какой-то «особенной» семьи?

— И что скажешь теперь? — я небрежно кивнула на пирог.

— Скажу, что хочу побыстрее оказаться у бабушки и попробовать это кулинарное творение! Никогда бы не подумал, что ты такое умеешь!

— Все женщины в нашей семье это умеют, — не моргнув глазом заявила я.

Слышала бы меня мама, никогда не приближавшаяся к кухонной плите ближе, чем на несколько метров, и считавшая один её вид личным оскорблением! Но Льюис меня снова ошарашил:

— Бабушке очень понравится. Она любит готовить и, когда я был ребёнком, делала это довольно часто. И всегда говорила, что какое бы высокое положение ни занимал человек, он всегда должен уметь приготовить себе еду.

— Твоя бабушка очень разумна, — похвалила я.

— Твоя семья, очевидно, тоже, — подмигнул Льюис. — Расскажешь о них?

— Как они учили меня печь? — попыталась отшутиться я.

— Нет, кто они, чем… твой сотовый, — прервавшись на полуслове, Льюис кивнул на завибрировавший мобильный, лежавший рядом на столе.

Я подхватила его, едва сдержав вздох облегчения, но посмотрела на экран, и облегчение мгновенно улетучилось.

— Не ответишь? — снова кивнув на мобильный, Льюис направился из кухни. — В Лондоне сейчас ранний час — наверное, что-то срочное.