Дорогами Судьбы

***
Я с интересом наблюдал, как Игорь вешает на стену картину. Настоящую картину, написанную на настоящем холсте настоящими масляными красками. Даже запах у нее был какой-то специфический – мне он напоминал огуречный лосьон из далекого советского детства. Игорь уверял, что так пахнет натуральное льняное масло, а, значит, это придает картине особую ценность. Сейчас мало кто умеет хорошо писать маслом. Поверить ему было не трудно, особенно глядя на произведение искусств, которое волей судьбы оказалось в нашей скромной обители.
Картина была почти квадратной, метр на метр или немногим меньше. Конечно, холст, просто набитый на деревянный каркас, без рамы казался более скромным, чем полотна в вычурном позолоченном обрамлении. Но все равно рядом с постерами рок-групп выглядело это величественно. Даже то непонятное нечто, которое было изображено на картине. На черном фоне прямо из центра разлетались во всех направлениях линии-сполохи синего цвета. Чем дальше они удалялись от середины, приближаясь к периферии, тем светлее становился их тон. На краях светло-голубой превращался в белый. И из этих сполохов как бы выступало лицо. Схематическое, без каких-либо узнаваемых черт. Но в моем понимании именно это лицо помогало правильно сориентировать картину на стене. Без нее понять, где тут верх, где тут низ, было практически невозможно.
Глядя на это произведение искусства, я убеждался, что ни черта не понимаю в современной живописи. Да, какие-то позитивные эмоции вызывали цвета, их сочетание, но не больше. Написать сочинение по картине, как это мы делали в школе, я бы не смог. То ли я уже такой ретроград, то ли искусство ушло так далеко, что я от него отстал.

– А тебе не кажется, что это нонсенс? – спросил я.

– Что именно?

– Картина, наверняка недешевая, висит в общаге на стене. От этого веет моветоном.

– Если не нравится, а ее потом домой отвезу, – предложил Игорь.

– Почему не нравится? Нравится. Только она здесь совершенно не лепится. Ты хотя бы свои постеры поснимай.

– «Алису»? Не за что. Даже не думай.

– А соседство Кинчева с этим произведением тебя не смущает?

– Меня? Абсолютно не смущает.

– Ну, тогда, ладно. Пускай повесит.

Игорь спрятал молоток в шкаф и довольный уставился на результат своего труда.

– Может быть, ты мне все-таки пояснишь, что там нарисовано, – поинтересовался я. – Ужасно любопытно. А то сейчас придет Наталья Сергеевна или кто-то еще и спросит: что это за фигня на стене, а мне надо ей грамотно ответить.

В этот момент открылась дверь – зашла Наталья Сергеевна:

– Чего стучите, на ночь глядя? – недовольно буркнула она, потом ее взгляд упал на картину и она громко спросила, – а что это за фигня?

Мы с Игорем покатились со смеха.
Наша соседка скривилась от обиды и покраснела.

– Чего смеетесь? Алехин, что ты опять выдумал? Говорите уже, не тяните, где я прокололась?

Мы продолжали смеяться, не в силах остановиться. Наталья Сергеевна постояла с минуту, а потом гордо развернулась и ушла.

– Обиделась, – сказал Игорь, сквозь смех.

– Ничего страшного. Вернется через несколько минут, любопытство превыше всего.

Я оказался прав, когда она вернулась, даже пяти минут не прошло. Наталья Сергеевна зашла молча и уселась на стул, глядя на нас предано и кротко, ожидая пояснений.