Дорогами Судьбы

– С тебя, как с гуся вода. Налей лучше даме вина.

Я не знаю, сколько было в этой бутылке в начале вечера, но когда я зашел, она была уже почата на треть, сейчас в ней осталась едва ли четверть. Я плеснул немного в ее чашку.

– Слушай, ну что он в ней нашел? – продолжила свою грустную песню Наталья Сергеевна.

– Ты еще скажи, что ревнуешь.

– Да, ревную! Игорь – мой друг, я не согласна отдавать его какой-то первой встречной.

– Наталья Сергеевна, прекрати так говорить. Лучше порадуйся за друга.

– Не могу я радоваться, сердце у меня болит за нашего Игоря.

– Ты еще скажи, что имела на него виды.

– Да вы оба – бесчувственные чурбаны, но ты самый большой, Алехин.

– Я уже это слышал, печенья у тебя больше не осталось?

– Посмотри в тумбочке.

Я полез в ее закрома. Но там остались только соль, сахар и овсянка.

– Что не наелся, кавалер? – игриво спросила Наталья Сергеевна.

– Да ладно, переживу.

– Подожди минутку, – она встала и нетвердой походкой вышла из комнаты. Откровенно говоря, мне уже хотелось вернуться к себе и почитать спокойно книжку, но обстоятельства сегодня были явно против меня. Я взял в руки бутылку и принялся внимательно изучать этикетку, надо было чем-то занять себя в отсутствии гостеприимной хозяйки.

Хозяйка вернулась быстро, торжественно неся перед собой блюдо с домашними коржиками.

– Видишь, Алехин, я для тебя готова на все, а ты…

– Надеюсь, ты их приворотным зельем не взбрызнула.

– Не успела. Спешила к тебе, боялась, что уйдешь.

Она уселась за стол, вырвала из моих рук бутылку и вылила остатки себе в чашку.

– Эх, Алехин, ничего ты не понял. Мне Игорь – как младший брат, я же вижу, какой он наивный, чистый. Мне его жалко, окрутит его какая-то…

– Это его жизнь, сам должен научиться выбирать.

– Знаешь, я как увидела, что она меня не понимает, подумала, что она какая-нибудь Галя с Тверской, которая корчит из себя иностранку.

– Теперь понятно, почему ты ее так обложила.

– Да, – с гордым лицом подтвердила мою догадку Наталья Сергеевна, – именно поэтому.

– Хорошо, что она тебя не поняла.

– Жаль, что не поняла. Француженки, они же все – что та Галя. Ты лицо ее видел?

– Симпатичная…

– Все вы мужики слепые. Ты кожу ее видел?

– Наталья Сергеевна, я не галантерейщик.

– А зря. Она же лет на десять его старше.

– Да ладно, это ты из зависти говоришь.

– Ха-ха, – она обиженно выпятила губу. – Чему я завидую?

– Ты сама говорила, молодой наивный…

– Ты меня не правильно понял. Этому я не завидую. Лично мне не нужен такой наивный, я вообще не рассматриваю мужчин младше меня, как потенциальных ухажеров.

– Как хорошо, что я на две недели тебя младше.

– Не джентльмен ты, Алехин. А я-то думала, ты из последних рыцарей.

– Самый последний, хуже не бывает.

Наталья Сергеевна отвечать не стала. Допив вино, она заметно погрустнела, хотя мысли ее становились все более разумными, чего не скажешь о ее взгляде. Воспользовавшись паузой в разговоре я принялся уплетать не очень вкусные, но явно свежие коржики. Кто-то решил сэкономит на сахаре, но для голодного студента в самый раз. Я допил из своей чашки остатки остывшего чая.

– Уже уходишь? – спросила Наталья Сергеевна, когда я съел последний коржик.

– Выгоняешь?

– Да нет. Посиди еще немного. Давай просто помолчим. Так не хочется сидеть в тишине одной.

Тишина в общежитие – понятие абстрактное. Она вроде как и должна существовать, но никто ее никогда не слышал. За дверью были слышны чьи-то шаги, кто-то за стеной слушал музыку, с кухни доносился грохот кастрюль. Наталья Сергеевна откинулась на спинку стула и пристально смотрела на меня. Не надо было быть тонким психологом, чтобы понять, о чем она думает. Я изобразил на лице ухмылку, чтобы показать свою несерьёзность. Впрочем, наша соседка отличалась сильным характером и если она и позволила себе сказать лишнего в начале разговора, было понятно, что сейчас она уже контролирует себя, несмотря на выпитое вино. Мы молча смотрели друг на друга несколько минут.

– А как зовут твою девушку, Алехин, – вдруг спросила Наталья Сергеевна.

– Любовь, – ответил я.

– Все шутишь?

– Нет, нормальное имя. Люба. Любовь.

– Наверное, я уже пьяная. Любовь. Любовь Васильевна – наша по культуре. Чего-то я и не подумала, что и девушку могут звать, как преподавателя.

– И преподаватель может быть чьей-то девушкой, – почему-то ляпнул я.

– Люба. Любовь. Красивое имя. Хочу назвать свою дочку Любой, – сказала Наталья Сергеевна. – Хотя с такими кавалерами замуж выйти мне не светит. Ладно, Алехин, иди. Буду спать ложиться. Спасибо, что помог скоротать вечер одинокой женщине. Передай своей Любе, что я очень хочу с ней познакомиться.

Я усмехнулся, представив ее реакцию на такое знакомство.

– Не смейся, иди уже. Я устала от вас всех.

– Спасибо за чай, – сказал я, вставая.

– Не за что, – не глядя в мою сторону, она дошла до кровати и свалилась на нее. – Выключи свет, – бросила она через плечо.

– Спокойной ночи.