Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

Один из самых почитаемых во Франции героев Первой мировой войны — генерал Жозеф Симон Галлиени. К ее началу он был стар, болен, находился в отставке, — но вернулся в строй и был назначен военным губернатором Парижа.

Пост этот считался почетным, но тыловым, никто не ждал, что немцы прорвутся к Парижу. Однако они прорвались и начали маневр на окружение.

В ходе боев на дальних подступах к столице Галлиени сделал то, что никто до него не делал: конфисковал несколько сотен парижских такси и перебросил на них к фронту дивизию, только что прибывшую из Африки.

Удар свежих полков, к тому же получивших неплохой боевой опыт в колониальных кампаниях, сыграл роль соломинки, ломающей спину верблюда. Случилось так называемое «чудо на Марне»: немцы отступили, Париж был спасен.

Галлиени получил всефранцузскую славу спасителя столицы и крестного отца моторизованных войск. Правительство отметило его заслуги, назначив на пост военного министра. А позже, уже посмертно, генералу было присвоено звание маршала.

Илл.8. Генерал Галлиени, национальный герой Франции.

Но для нашего расследования интересен другой факт из биографии Галлиени: в молодости будущий генерал и министр (в чине лейтенанта, затем капитана) путешествовал по Африке, исследовал территории современных Мали и Чада, чуть не погиб в стычке экспедиции с воинами племени бамбара, сумел склонить короля Сегу к заключению очень выгодного для Франции договора… Наверное, отчеты в Парижское географическое общество отправлял. На бульвар Сен-Жермен, секретарю Паганелю.

Кто угадает, не гугля, колониями какой страны стали позже Мали и Чад?

* * *

Не стоит думать, что только во Франции исследованиями дальних стран занимались географы в погонах в видах грядущей колонизации.

Когда учредили Лондонское Королевское географическое общество, в состав его участников сразу же вошли 93 офицера, из них 50 армейских и 43 морских. А главой британских географов был избран министр по делам колоний лорд Гоудрич.

И в России наблюдалась схожая картина. Наш известнейший географ Пржевальский, член Императорского Русского географического общества (ИРГО) с 1864 года, — кадровый военный, дослужился до генерал-майора.

Не менее известный путешественник и исследователь, не просто член, а даже вице-председатель ИРГО, Семёнов-Тян-Шанский, — состоял на гражданской службе. Однако первое образование получил в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров, то есть был человеком, армии не чуждым.

Арсеньев, член ИРГО, исследователь Дальнего Востока, прославившийся, кроме научных работ, книгой о Дерсу Узала, — кадровый военный, подполковник.

И это только самые известные наши географы, чьи имена у всех на слуху.

* * *

Можно ли допустить, что и у Жака Паганеля дома в шкафу висел военный мундир с эполетами, например, полковника?

Однозначно такое утверждать нельзя. Да, Парижское географическое общество было весьма военизированной организацией. Но и штатских географов в рядах ПГО числилось немало. Только это ничего не меняло, все равно собранная ими информация попадала в распоряжение Генерального штаба.

Порой копилку знаний человечества о планете пополняли весьма колоритные персонажи.

Например, Жак Брун, также известный как Антуан Ролле. Авантюрист из авантюристов, он скупал у африканских племен верховьев Нила слоновую кость под видом «мусульманского купца Якуба». При этом состоял членом Парижского географического общества, присылал туда отчеты о посещении мест, где ни один европеец не мог появиться без громадного риска быть убитым. И пусть погоны Брун не носил, кем его считать, как не законспирированным разведчиком?

Еще один представитель торговцев-авантюристов, Андреа Дебоно. Тоже нажил состояние на торговле слоновой костью, владел флотилией из нескольких кораблей, организовал небольшую частную армию из негров и белого отребья разных наций, что позволяло ему не притворяться мусульманином, действовать с позиции силы, забираясь в дебри, где одинокие европейцы-путешественники жили недолго и умирали мучительно. Подозревали, что Дебоно грешит работорговлей, однажды британские власти арестовали его по этому обвинению, но в суде доказать вину не смогли и выпустили.

Андреа Дебоно в Парижском обществе не состоял. Отчеты не писал, путевые заметки не вел. Его интересовала лишь прибыль, получаемая в ходе путешествий. Отчеты на бульвар Сен-Жермен отправлял неприметный человек из свиты Дебоно, его личный врач Альфред Пени, — в другой своей ипостаси французский офицер, военный медик. Ну, и член Парижского географического общества, разумеется.

* * *

Наверное, достаточно имен и примеров. Можно считать доказанным, что Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель был одним из руководителей организации, активно занимавшейся внешней разведкой.

«Да какой же он шпион?! — могут воскликнуть читатели, выросшие на классической трактовке романа. — Не похож этот милейший человек на рыцарей плаща и кинжала! Пургу какую-то несет г-н Точинов!»