Дороги. Часть первая

– Видите ли, господин Кейнс, – сказал службист сухо, – я обязан предупредить вас... Ваше появление в воздушном пространстве Ярны абсолютно незаконно, ваши объяснения неудовлетворительны. У меня нет никаких оснований медлить с вашим арестом.

– Ну так арестуйте меня, и покончим с этим, – сказал Арнис спокойно.

– Тем не менее, я не тороплюсь. Вы видите, я иду вам навстречу... Если бы вы были более откровенны.

Арнис закрыл глаза.

– В чем? – спросил он, – я все вам рассказал. Если вас интересуют сагоны – это не ко мне. Я предпочитаю не иметь дела с сагонами.

– Что ж, дело ваше, – подчеркнуто вздохнул Утиллер. Потом он задал еще ряд каких-то незначащих вопросов – Арнис лишь удивлялся, зачем и для чего – о структуре СКОНа, о кораблях и оружии, вся эта информация была открытой. Спросил, есть ли у Арниса семья.

– Мама, – ответил квиринец, – и сестры. Больше никого нет.

– И все они живут на Квирине?

– Да, все они живут там.

Утиллер вежливо попрощался, что-то еще бормоча под нос и вышел. Арнис закрыл глаза и попытался расслабиться. Тревога не отпускала его.

Дело не в угрозах. Даже если его и арестуют, это еще не смертельно. Конечно, спасатели не смогут его забрать, начнутся долгие и муторные переговоры, и не факт, что они закончатся в пользу Квирина, хотя безусловно, СКОН сделает все возможное, чтобы вытащить Арниса из этой дыры. Но были и печальные прецеденты, когда людей в таких случаях вытащить не удавалось. Однако об этом Арнис сейчас не думал – проблемы следует решать по мере их возникновения. Захотят расстрелять – тогда и будем об этом думать. Пока все обстоит благополучно.

Что-то другое послужило причиной его тревоги. К чему эти настойчивые упоминания именно о сагонах?

Арнис долго не мог уснуть. Воспоминания нахлынули на него. Закрыв глаза, он боролся с прошлым... Уже не первую ночь – отчего же это? Ужас, бессонница. Неужели просто от физической слабости? На Квирин... скорее бы на Квирин, и к Санте, восстанавливаться. И к отцу Маркусу...

Здесь слишком много солнца... она, кажется, умерла. Ты чувствуешь облегчение?

Господи, помилуй, начал молиться Арнис, огради меня силой Животворящего Креста твоего...

Шорох заставил его открыть глаза. Арнис вздрогнул всем телом. Прямо над ним, пошатываясь, стоял старик с широко раскрытыми слепыми глазами, в расхлюстанной больничной рубашке. Проводки и шнуры тянулись за ним от койки.

– Ложись, – прошептал Арнис, уже понимая, что случилось.

– Умирают всегда другие, не так ли? – старик говорил громким шепотом, не разжимая губ при этом. Голос шел у него изнутри.

– Ты убьешь его.

– Я убью его, – радостно согласился старик.

– Я вызову медсестру...

– Позови! – обрадованно сказал тот же голос, – позови, дверь откроется – и он упадет. Умирать должны другие, верно? Вот и Нико погиб. А ты – ты будешь жить, я тебе обещаю... ты будешь жить.

Арнис беззвучно застонал.

– Оставь меня в покое. И его. Прошу тебя. Положи его обратно. Господи... Отче наш, сущий на небесах...

Старик угрожающе качнулся.

– Молись... я не выдержу давления, и убью его. Продолжай, если хочешь.

– Что ты хочешь от меня?

– А ты, ско? Что ты хочешь от меня? – спросил старик, – зачем ты снова явился в мир, принадлежащий мне? Я не трогал тебя на Квирине.

– Это была случайность. Я скоро уйду...

– Я не контрразведчик, Арнис. Мне ты можешь не лгать. Как удобно, когда можно не лгать, верно?

Поток ассоциаций снова нахлынул на Арниса. Он стиснул зубы.

– Твоя вина... твоя вина... – шептал старик, наклоняясь над ним, – ты помнишь, как она просила тебя?

Арнис ощутил комок в горле, его начало мелко трясти.

– Ты помнишь, как она кричала? Маленькая, маленькая... твоя птичка. Твоя маленькая птичка.

– Я ненавижу тебя, – выдохнул Арнис, – ненавижу... И я убью тебя еще десять раз. Убью, как только доберусь до тебя, слышишь, отродье?

– Убей, Арнис,– согласился старик, – ненависть – чувство очень продуктивное. Только ведь твой Бог требует от тебя любви. Вот я и помогаю Ему... не люблю, но приходится помогать... приводить тебя в чувство. Ты ведь ее любил, верно? Твою маленькую птичку? Твою девочку?

И снова острая душевная боль заставила Арниса закрыть глаза... замереть... умереть бы прямо сейчас... Господи! Почему он так легко заставляет меня слушать?

– Тебе не справиться со мной, – сказал Арнис, – понимаешь, не справиться.

– Ты думаешь, что можешь не слушать меня. Конечно, не надо слушать... только это ведь не я, Арнис. Это твоя совесть. Меня ты заткнешь, а ее?

– Совесть здесь ни при чем. Уйди... уйди, ублюдок.

Арнис начал монотонно и тихо ругаться... может быть, хоть это спасет... удержит на какое-то время.

Долго ему не продержать старика.

Ильгет снова пришла к нему на следующий день.

Они просто говорили... и время пролетало так незаметно, что Ильгет сама себя заставляла поглядывать на часы – вот уже два часа прошло... уже почти три... нет, неудобно, надо все-таки домой идти.

– Так сколько же у вас в семье было детей?