Дороги домой больше нет

– Кхм, привет? Или что? – я сама удивляюсь, что, будучи, облачком как-то могу разговаривать.

– Ох! Не ори! – слышится в ответ болезненный голос Снежки.

– Хм, а мне казалось, я наоборот шепчу… – и сейчас я даже не издеваюсь над ней, потому что говорю чистую правду.

– Вылезай, давай, – мне чудится в её голосе обида, хотя, может она не поняла, что я не шучу.

– Ой, а как мне вылезти-то? – это я спрашиваю у самой себя, только вслух.

– Помощь нужна?

– Пока нет, сама попробую.

И я пробую. Знаете, а возвращаться обратно не так уж сложно. Во всяком случае, по пути в свою голову я не встречаю никаких преград вроде «воздушного шарика».

Я резко «влетаю в свою голову», и боль ударяет по вискам, лбу. В голове словно что-то сломалось.

– Уф, и как твой братец живёт? – почему-то называть Васю по имени мне не хочется. Только в мыслях, а то смущает. Он ведь мне не нравится? Или нравится? Ох, не знаю!

Скорее да, чем нет. Но пока не точно.

– Поначалу жаловался, что голова вечно болит, потом вдруг перестал, – пожав плечами, отвечает Снежка.

– Аня, всё хорошо? – подаёт голос наша «девятнадцатилетняя» учительница.

– Да, да, всё… н-нормально, – бормочу я, пытаясь унять плавающий перед глазами мир. Ничего не «нормально»! У меня так голова не раскалывалась ни разу в жизни! – Можно я выйду?

– Конечно, точно всё хорошо? – уточняет Ксения Викторовна, и я не сомневаюсь, что по моему внешнему виду понятно, что я вру. На самом деле между «хорошо» и «нормально» целая пропасть.

Я поднимаюсь на ноги, стараясь выглядеть лучше, чем себя ощущаю. Наверное, у меня это получается, раз, несмотря на кружащийся перед глазами мир, мне удаётся идти прямо и ни разу не упасть. У меня голова не кружится даже после самых страшных горок в парке аттракционов, так, что сейчас изменилось?

Как мне не повезло: сначала метлой по лицу получила, теперь вот это.

Перед выходом я, оглянувшись на разговаривающую с моими одноклассниками учительницу, прихватываю свой рюкзак и решаю заглянуть к Олегу Михайловичу, потому как не уверена, что дойду до дома. Медицинское крыло ближе, чем выход из школы.

Я выхожу в безлюдный коридор, и очень радуюсь тому, что он безлюдный. Предпочту не позориться (даже если это грозит смертью прямо здесь и сейчас).

Пройдя пару коридором, понимаю, что мне становится хуже. Я снова тру лоб, пытаясь хоть как-то облегчить боль, но это не сильно помогает. Облокотившись спиной о стену в одном из коридоров, я пробую вспомнить, куда меня занесло. Нет, я точно знаю, где нахожусь, просто сил вспомнить, где что находится не хватает. Главная задача – не потерять сознание прямо здесь, в коридоре.

– Эй, ты как? Что-то случилось? – прямо передо мной внезапно возникает взволнованное и точно незнакомое лицо.

– Да, всё просто прекрасно, – фыркаю я, пытаясь сконцентрироваться на чужом лица. Светлые, лохматые, чуть кудрявые волосы и, кажется, карие, беспокойные глаза. – Шутка. Всё ужасно!

Даже в такой ситуации пытаюсь пошутить, и неожиданно мальчишка полуулыбается, и мне кажется, что недо-шутку мою он оценил.

– Что, совсем всё плохо? – спрашивает он, неожиданно подходя ближе.

– Нет, всё просто замечательно! – огрызаюсь я на такой глупый вопрос. А по моему виду не видно что ли? – Прости, просто сейчас голова не варит, и я не в силах придумать ответ получше.

– Бывает, но я готов подождать, – мальчишка подходит совсем близко, и неожиданно забрасывает мою руку себе на плечо, а сам придерживает меня, чтобы не грохнулась на пол. – Итак, раз уж я всё равно собрался не идти на физкультуру, то почему бы не помочь?

А он не такой хлипкий, каким кажется. По крайней мере, меня, которая очень старается не потерять сознание, мальчишка не роняет. И за это ему отдельно спасибо.

– Зачем ты это делаешь? – в момент, когда мир на миг обретает чёткость, спрашиваю я. – Зачем помогаешь мне?

– Зачем? – он на самом деле удивлён. – Так тебе ведь помощь нужна.

– Я не просила, – как-то неуверенно откликаюсь я. Откуда только силы взялись? – Я тебя не понимаю.

– О, говоришь загадками! Мне уже интересно. Так, чего ты не понимаешь? – мальчишка снова широко улыбается. Я этого не вижу, но по голосу понимаю.

– Зачем ты помогаешь мне? Мы ведь даже не знакомы. С чего вдруг героем решил стать? – А на деле этот мальчишка – настоящая загадка для меня. Никак не наоборот.

– Я чувствую неподдельное недоумение. Ты странная, кстати, как тебя звать? – впервые в жизни я слышу слово «странная» в свой адрес, которое звучит как комплимент.

– Аня Кошечкина, – бормочу я.

– Слишком длинно. Можно я буду звать тебя мисс Кис-Кис?

– Аня – три буквы, а мисс Кис-Кис… – я долго соображаю, но всё-таки мне удаётся посчитать, сколько там букв, – десять.

– Ладно, но мне просто понравилась своя идея! Хорошее имечко, мисс Кис-Кис? – звонко смеётся мальчишка.

– Хорошо, только я тоже что-нибудь придумаю… – если он согласится на это условие, я совсем не возражаю против «мисс Кис-Кис». – Тебя как зовут?

– Я Лён, Леонид Воронов. Дурацкая фамилия, согласись?

– Воронов… – я недобро щурюсь, и идея сама приходит ко мне в голову. – Тогда я тебя буду звать Воронёнком!