Дороги домой больше нет

– Ясно, спасибо, теперь я не сомневаюсь, это чья-то несмешная шутка, – я недовольно сминаю клочок бумаги в кулак, и собираюсь, либо засунут обратно в карман, либо попытаться попасть чётко в мусорку для бумаги, как домовой вновь подаёт голос:

– Стой! Погодь, девчонка… быть может, я что-то и знаю, – неожиданно перехватывает мою руку Кузька-Кусака с неожиданно серьёзным видом. И мне эта серьёзность почему-то передаётся, но я лишь чуть сильнее, чем обычно хмурюсь. – Мне надо время подумать, повспоминать…

Кузя заметно мнётся, и так и не доносит до рта пирожок, лишь комкая тот в руках. Я смотрю на него, а он только не на меня. Знакомая ситуация.

Домовой что-то скрывает. Я молчу. Тишина длится несколько минут. Мне хочется забросить идею узнать что-то от Кузи, вернуться к домашней работе и не тратить время на что-то скучное. Но я помню, что раньше способ «помолчи и посмотри» работал, если я думала, что человек чего-то не договаривает.

– Нет, не знаю я ничего! – внезапно вопит домовой и, предотвращая мой ответ, поднимает указательный палец на волосатой руке, а сам хватает со стола первый попавшийся карандаш и размашисто, коряво, но разборчиво рисует прямо посреди моей тетрадки слова:

«Знаю! Но могут Они услышать нас. В пятницу, у единороговой конюшни в шесть часов. Ни слова никому! А теперь повозмущайся-ка, нам иначе крышка всем! Можешь как-нибудь даже меня обозвать, не обижусь…»

Кто такие «Они»?

– Но почему? Не можешь же ты ничего не знать, клубок меха! – я чётко следую «инструкциям» домового, и тот активно кивает, пока я продолжаю говорить, а глаза-то его испуганно бегают по сторонам.

– А я сказал, что ничего не знаю! – возмущается Кузька-Кусака, суёт мне в руки стёрку и тыкает в надпись посреди страницы. Я покорно уничтожаю «улику», а домовой почти тотчас исчезает.

Я беру в руки ручку, но лишь кручу её в пальцах, не в силах заставить себя хотя бы поставить на бумаге точку. Взгляд цепляется за клочок бумаги на столе с надписью-приветствием. Что связанное с ней, и почему Кузька-Кусака так испугался?

Мне вновь бросается в глаза «Шестая». Почему Шестая? Какая Шестая? Зачем Шестая?!

Сейчас без десяти шесть, но Кузя просил прийти в пятницу… Что такого ему известно? Я гляжу на бумагу. На ней ещё еле уловимо можно различить слова, поэтому опять беру в руки стёрку и почти рву тонкую страницу. Это помогает. Даже несмотря на то что я пыталась убрать следы надписи, чтобы хоть чем-то занять руки, пока мозг не может с ними связаться, а её не признаваться самой себе, что домовой меня напугал.

Точнее, его собственный страх это сделал.

Нет, слово «напугал» недостаточно верное. Встревожил. Нельзя бояться, если ты не знаешь, чего именно.

Интересно, сколько времени прошло, прежде чем я обнаружила тот клочок бумаги в кармане? Если вспомнить, что, несмотря на разводы от воды, он был абсолютно сухой, можно предположить… что эта бумажка у меня точно не первые сутки. Но и не больше двух, потому что следы от воды говорят, что намокла она лишь единожды и притом совсем не сильно, раз слова не смазались.

И сегодня, и вчера утром на территории заповедника шёл ливень, и это сильно сужает «круг поиска». Легче всего эту записку было подбросить Зверевым, но… А почему нет? Что такого я знаю о них, из-за чего могу с уверенностью вычеркнуть их из списка подозреваемых? Да, я с трудом верю, что это сделал кто-то из них, но у меня не море вариантов.

Кто-то мог подсунуть мне записку ещё вчера после того, как я пришла в школу, и плащ высох. Значит, где-то с десяти часов вчера и до сегодняшнего утра. Последние пару дней я не успевала так же сильно промокнуть идя со школы, как утром.

Жаль, что я не умею путешествовать во времени, а то прямо сейчас уже разговаривала бы с Кузей. Мне всё ещё не покидает мысль, что всё это большой и очень большой розыгрыш. Я вновь и вновь комкаю в руках злосчастный клочок бумаги с парой слов… А что, если это и правда розыгрыш? Нет, я и сама люблю как-нибудь подшутить, и вполне не против, если кто-то пошутит в ответ, только, если это неправда, то весело в итоге не будет никому.

А, может, я ищу подвох именно из-за того, что сама часто его прячу в словах?

Глава пятнадцатая. Знакомство со странным парнем-загадкой-Воронёнком

Среда меня не радует. Вот совсем!

Как минимум, я не выспалась даже больше обычного, потому что… потому что среда – обычно день хороший. Традиция у меня такая.

Итак, продолжим перечислять заключения этого дня: я поскользнулась в ванной, разлила чай, грохнулась на лестнице, по дороге до круга промочила ноги, опять вывалилась из портала во дворе школы. Правда, на сей раз – представьте! – никто даже не удивился. А ещё я опоздала на урок. Подумаешь, шнурки на ботинках развязались… Кто из колдунов вообще придумал повсеместно носить высокие, едва ли не до колена, сапоги на шнуровке?!