Дороги домой больше нет

– Это кто тут ещё любитель полюбоваться морем? – как бы невзначай спрашиваю я, когда просто стоять, смотреть на море и ничего не делать мне надоедает, однако моя ухмылка выдаёт мои настоящие мысли.

– Не нравиться, в следующий раз не возьму, – и опять я не могу понять, веселиться или раздражается волк, поэтому поступаю самым… разумным способом:

– Ладно, уже молчу! – и я на самом деле замолкаю и сажусь на песок прямо там, где миг до этого стояла. Решение, чем заняться, чтобы не отвлекать волка от мыслей у меня уже есть.

– Серьёзно? А не слишком ли ты взрослая для такого? – пару минут спустя, созерцая моё «творение из песка», спрашивает волк, едва насмешливо щуря жёлтые глаза.

– Моя мама тоже любила строить песочные замки, – просто отвечаю я и по-прежнему невозмутимо продолжаю сгребать песочек для очередной башенки.

Волк фыркает и что-то неразборчивое бормочет, после чего мы всё-таки отправляемся в обратный путь. Я снова почти лежу на мощной спине зверя, когда тот срывается с места. На сей раз всё не сливается в зелёную полосу, но я вижу, чуть повернув голову, что место строительства моего замка уже осталось далеко позади, но по другую сторону от нас по-прежнему море.

И вот! Миг перед моим взором ещё бескрайнее море, потом переворот как на самой страшной карусели, и вот уже всё вновь зелёное. Вряд ли при такой скорости можно удержаться на волке в любой другой позе, но я всё-таки пытаюсь оторвать голову от жёстко шкуры.

– Ай! – что-то больно режет меня по щеке, и я решаю, что высовываться – не лучший вариант. Жить ещё хочу!

Волк несётся куда-то вперёд, не сбавляя скорости; хотя в прошлый раз, сразу после того, как мы очутились на морском бережку, зверь практически остановился. Неожиданно я замечаю, что прыжки волка становятся мощнее, но размереннее и медленнее. Это меня наталкивает на мысль, что конечная цель близка.

Совершенно неожиданно для меня, заросли и зелёная, но уже далеко не сплошная полоса кончается, а зверь резко тормозит. Опять я едва не сваливаюсь с него! Но на сей раз от неожиданности.

– Блин! – не удерживаюсь от высказывания я, когда приземляюсь точно на мягкое место. Благо, мы опять в очередном «сарайчики». Вроде, именно тут временно обитает волк и ещё пара других животных, пусть и не говорящих.

– Ну, чего ты, шашлычок? – издевательски и в то же время, кажется, с заботой в голосе интересуется волк. Хотя, с чего бы тут взяться заботе? Мы ведь не особо-то хорошо знакомы!

– А ты чего, зверушка? – отвечаю я и широко улыбаюсь. Чтобы не сказал – или только скажет – волк, факт остаётся – и останется – фактом: «поездочка» вышла отличная! Значительно лучше некоторых американских горок.

– Не называй меня «зверушка»!

– А я не «шашлычок»!

– Ты на него похожа!

– А ты, значит, не зверь, а… скажем, человек?

– Нет, но ты всё равно шашлычок.

– А ты зверушка.

– Так, «шашлычок» и «зверушка», – с трудом сдерживая смех и не в силах сдержать улыбку, вмешивается Фёдор, – мне нужно в подробностях знать, как всё прошло. Хотя, ты, шашлычок, можешь идти домой.

Колдун специально делает акцент на моё «прозвище», поэтому я задаюсь весьма интересной целью, пока иду в сторону дома. А именно: придумать прозвище Фёдору. Согласитесь, зверушка – не так уж и плохо, а шашлычок – практически самое безобидное, что слышала я в свой адрес, и самое главное: весёлое, поэтому я даже не против…

И опять я пачкаю коврик в коридоре… хотя, если верить грязным следам, ведущим до половины кухни, кто-то – а я подозреваю Алиса – уже успел свести на «нет» уже второй – а вдруг и третий? – раз за сегодня вымытый Василисой половик.

Зачем вообще тем, с кого грязь порой течёт ручьями, чистый и, что гораздо страшнее, светлый ковёр? Вот я честно не понимаю их логики! Могу найти только одно оправдание: Алиса и Фёдор просто-напросто об этом не задумываются, так как за чистотой дома следят Василиса и остальные домовые гномы.

Кузька-Кусака опять ползает по карнизу вверх ногами, когда я захожу в комнату. Ему заняться нечем?

Ну и ладно, у меня домашнее задание есть, и мне есть чем заняться. Эх… вот бы задали что-нибудь по практической части. Но мечты мечтами, а реальность реальностью, хотя надо радоваться, что я вообще знаю и являюсь частью этого, колдовского, мира.

Домашнее задание никогда не занимало у меня много времени. Но я не собираюсь тратить время на то, что мне ни капельки не интересно.

Когда я уже убираю книги и тетрадки обратно в рюкзак, в голову вновь приходят мысли о непонятной записке.

– Кузь, а Кузь, знаешь, что это такое? – неожиданно спрашиваю я, и только тут замечаю, что домовой куда-то делся. Карниз и тюль спокойны и неподвижны.

– Чего-сь? – прямо на столе появляется домовой и суёт в рот пирог.

Я вытаскиваю из кармана записку и указываю на символ.

– Знаешь, что это такое? – если ответить нет, я склонюсь к варианту, что это такая неудачная шутка одноклассников, а ещё буду осторожнее с карманами.

– Н-нет, не знаю, ни понятия не имею… – бурчит Кузька-Кусака, а я вздыхаю. Надежда, что это что-то необычное гаснет, а точнее её тушит вода-реальность.