Дороги домой больше нет

– Празднуют, я просто не ожидала, что вы… – а что мне сказать? Они ведут себя так, будто это само собой разумеется, и, в принципе, Алиса с Фёдором правы. В этом нет ничего удивительного, ведь перед всеми мы играем роль обычной семьи.

– Ну, ты сама ничего не говорила о том, как хочешь провести этот праздник или что хочешь на день рождения, а мы только вчера сами узнали… поэтому вот – всё что успели сделать, – неуверенно улыбается Алиса, обводя глазами кухню и видную отсюда часть гостиной. Там тоже висят флажки.

– Спасибо, я не думала, что вы… это сделаете, но большое спасибо! – я хоть и удивлена, но мне приятно, что кто-то узнал про мой день рождения и устроил «сюрприз».

– Ой, да это ерунда! – мило отмахивается Алиса, делая какой-то «сигнал» Фёдору, который тотчас куда-то уходит с кухни. – Мы не знали, есть ли в Неизведанных Землях такой праздник, и если есть, то как его отмечают. Мы ко всему готовы! Мы думали, ты захочешь отпраздновать такой день. Если хочешь устроить вечеринку и позвать друзей, мы не против. Кажется, ты с Королевскими подружилась? Дмитрий говорит, вы с Васей и Снежкой хорошо поладили… Конечно, у нас не такой большой дом, но десятка два гостей точно поместятся. Нет, я ни в коем случае тебе не говорю, кого приглашать, просто, я думала, ты скажешь нам, если захочешь…

У меня в голове мысли пугаются, я не сразу понимаю, что Алиса от волнения уже детально расписывает вечеринку с моими «друзьями», как и что лучше сделать, о ком из моего класса она слышала, и…

– Не надо! – даже как-то испуганно перебиваю я колдунью. – Не надо большого праздника! Не надо вечеринки! Я не хочу!

Алиса замирает на полуслове, потом непонимающе на меня смотрит.

– Что за шум, а драки нет? Я правильно понял, Ань, ты не хочешь праздновать свой день рожденья с друзьями или ты вообще ничего не хочешь праздновать? – в проходе возникает Фёдор с какой-то объёмной коробкой.

– Я… не хочу никого приглашать. Мне и вас хватит, – смущённо мямлю я, надеясь, что кроме них никому в голову не придёт идея настаивать, а не то я прямо возьму и разревусь. Не знаю, почему, но ни с того ни с сего мне очень хочется разреветься.

– Ты уверена? Если ты просто стесняешься позвать их, в этом нет ничего такого, для нас тоже нормально собираться вместе и отмечать что-нибудь, – пытается успокоить меня Фёдор, а я чувствую себя глупой истеричкой.

– Нет, я ведь уже сказала, что мне и вас хватит, – стараюсь мягко отказаться я, но в голосе проскальзывают нотки злости.

– Ты думаешь? – с сомнением спрашивает Алиса. – У нас не принято, запираться по праздникам дома.

Только не разреветься, только не заплакать, только… На смену приходит злость. Я ведь уже ясно сказала: «я не хочу никого приглашать», что им не понятно-то?

– …мы даже приглашения купили, и ты всё-таки уверена, что не хочешь…

Что-то внутри меня обрывается. Наверное, последнее усилие воли, что сдерживало гнев внутри.

– Я сказала: не хочу! И мне дела нет до того, как у вас принято! Я не хочу! – под конец мой голос срывается, а я, как была, в кроссовках, едва не просящих каши, в старых джинсах и растянутом свитере (в доме по утрам редко бывает больше двадцати) выскакиваю на улицу.

Мне надо прийти в себя. Подышать свежим воздухом, и потом уже, успокоившись, либо объяснить Алисе с Фёдором, почему я разозлилась, либо извинить. А лучше извиниться нам обоим. Я всё-таки не на ровном месте разозлилась!

Надо поговорить, а не устраивать скандалов с воплями и руганью.

Холод приятно остужает разгорячённую голову, я обхожу вокруг дома и присаживаюсь на ступеньки заднего входа: отсюда меня нельзя заметить из окон.

Холодно. Мороз скользи по коже, заставляя сомневаться в том, что вот так сидеть тут – хорошая идея. Тем не менее, я продолжаю сидеть на заледеневших ступеньках и бездумным взглядом рассматривать лес впереди. Я всё ещё пытаюсь успокоиться, взять чувства под контроль. «Глубокий вдох-выдох» – диктую я сама себя. Надо успокоиться, и как можно скорее, если я не хочу замёрзнуть и заболеть; а кому болеть на каникулах хочется?

Минут десять я ещё сижу на крыльце, расковыривая землю носком кроссовка, и мёрзну. Наконец, цель, ради которой я тут сижу, достигнута. Больше не хочется устраивать ссору.

Когда я тихонько прикрываю за собой дверь, мне вновь бросаются в глаза флажки, развешанные под потолком гостиной. Я тихо разуваюсь и прохожу на кухню.

Алиса и Фёдор о чём-то тихо переговариваются и по-прежнему сидят там.

– Я не хочу никого приглашать. Я вообще особо не хочу праздновать день рождения. Прошу прощения, я погорячилась, – это звучит как заранее заготовленная речь. И пускай извинения искренние, они довольно сухие. Но в этом вся я, потому как извиняться перед кем-либо не вижу смысла.

Даже сейчас я испытываю некое отторжение, и на самом деле понимаю, что могла их обидеть своей резкостью. И мне почти не стыдно.

– Ничего, ничего страшного, мы не в обиде! Но, мы ведь тоже, как лучше хотели… – несколько неуверенно замечает Алиса, обращаясь одним лишь взглядом за поддержкой к мужу.