Дороги домой больше нет

Подняв голову от земли будто в замедленной съёмке, и весь «прогресс» от пары минут, что я просто ждала, идёт коту под хвост. Голова кружится нежадно, к горлу подкатывает тошнота.

К счастью, оба ощущения не быстро, но отступают.

Тимка валяется рядом. Он тоже в отрубе.

Надо привести в сознание его. Зачем… надо… А зачем надо?..

Кап. Кап. Кап… где-то вдалеке…

Я прикладываю ладонь ко лбу. Меня хорошенько стукнули по голове, и это ощутимо! В прошлый раз я быстрее соображать нормально стала, а теперь… у меня уходит слишком много времени, чтобы вообще вернуть разум в своё тело и осознать, где я и что случилось с нами.

В надежде на хоть какое-то улучшение, я прислоняюсь лбом к ледяной стене. (Понятия не имею, зачем это делаю, но я ведь уже сказала, что мыслительный процесс немного заклинило?)

– Тимка, Тимка, эй, просыпайся… нам идти надо… Тьфу! Чушь говорю…

Мальчишка с тихим стоном открывает глаза, при этом я продолжаю трясти его за плечо. Да, меня хорошо стукнули. Или это не из-за удара? Может, опоили чем?

– Где мы? – и снова этот вопрос и до смерти перепуганный взгляд. Сама я ещё не до конца проснулась, чтобы в полной мере осознать ужас происходящего. Хотя где-то в глубине уже начинает показывать голову из скорлупы птенчик-паника.

– Думай, – велю я, – думай и вспоминай.

По мелькнувшему на его ещё совсем детском личике страху, и на сей раз уже осознанному, я понимаю: меня в кое-то веки послушали. Забавно выходит, не думаете?

– Нам конец, – наконец, выдаёт брат Алисы. Я фыркаю. Почему-то мне совсем-совсем не страшно.

– Тебе, – поправляю я его. – Тебе конец, или давай думать, о том, как нам уцелеть.

Я ничего не придумала и вряд ли что-то придумаю, но, может, Тимке удастся хоть натолкнуть меня на нужную мысль, потому что, судя по виду, от него ожидать гениальных планов не стоит.

Неожиданно Тимка подаёт голос:

– Если… если это конец, то, я хотел бы извиниться. За то, что вёл себя как дурак.

– Ладно, прощаю, – а я не собираюсь ни за что извиняться. Тимка не дождётся, и никто не дождётся! – Только сейчас, на грани смерти вдруг догадался, что надо было ценить?

Я не могу скрыть издёвки голосе и, по правде, даже не стараюсь.

– А если я умру, а ты нет, передай моим родителя и Алисе, что я их очень люблю. И скажи, что я извиняюсь и перед ними тоже, – продолжает Тимка, а я поглядываю на него с куда большим интересом.

На него не похоже.

– Не смотри так, – вдруг просит брат Алисы, по-прежнему не глядя на меня.

– Куда делся тот вечно обижающийся на всех и вся маленький мальчик, а? – нахально спрашиваю я, хотя мне сейчас вообще не смешно, просто… привычка? Да, наверное так и есть.

– Это тебя они вырубили, а я тут просил не меньше двух суток, и еда у них не очень, – мрачно откликается брат Алисы, но на последней фразе, что-то его голосе чуть меняется. Проскальзывает кривая, неудачная попытка улыбнуться. – Пытался тебя «разбудить», даже в какой-то момент перепугался, что всё, они тебя убили.

В голосе Тимки звучит что-то неведомое мне ранее. Другая сторона его личности выходит наружу и, кажется, Тимка сам не знал, что в нём такое есть.

И снова в моей голове вопрос миру: Тимка не виноват, так зачем его похитили? Зачем?!

«Бывает!» – фыркаю мысленно я в ответ. Мир не справедлив и любит стоять к тебе вполоборота.

Об этом я узнала уже давно, не новость!

– Ну и ладно, помру и дело с концом, – довольно грубо говорю я. Голова по-прежнему болит, но думать уже как будто бы проще.

И снова… Кап. Кап. Кап…

Я прислоняюсь спиной к стене камеры. Мыслей о том, как выбраться не приходит, а я привыкла к несколько другому раскладу, так, почему бы не поболтать и не «пооткровенничать»?

– Тебе правда плевать? Неужели ты настолько не дорожишь своей жизнью? – я не могу понять, чего в непривычно-серьёзном и удивлённом голосе мальчишки больше: сомнения, непонимания или недоверия.

– Плевать. Только умолять не заставляйте, – это неправда. Ложь. Мне не плевать. Не плевать на весь мир, не плевать на себя, не плевать на других, не плевать на семью. Даже если на последних я обижена совершенно по-детски. А вот последние слова – правда.

Не так много ценного, что «своё», и гордость одно из них. Потому что я придерживаюсь мнения, которое гласит: «мольбы не помогут, если тебя на самом деле вздумали убить».

– Да ладно тебе, не пугайся так, не умру я, не умру! – на самом деле я не знаю, что с нами будет всего через пару минут, что уж говорить про возвращение.

Внезапно, совершенно внезапно, я понимаю, что новый дом стал мне ближе, чем тот, где я прожила всю свою прежнюю жизнь. Странно? Да. Глупо? Нет, не думаю.

Причина этого лично для меня предельно и нереально очевидна. Именно после того, как я повстречалась с Васей, часть, притом немалая часть, – которую я так старательно и тщетно искала всю свою более-менее сознательную жизнь, – встала на место. Новый мир стал спасением от рутины. А ещё расставил, – или только начал этим заниматься? – по местам вопросы; правда, ответы мне ещё предстоит найти. Где-то!..