Дороги души: Познание. Продолжение.

Болезненное неизбывное переживание эмпатии никуда не ушло, более того, сейчас оно как раз затрагивается и в настоящем, кроме того, теперь хозяин благого быта теряет ограниченный ресурс. Ведь он ограничен территорией хозяйствования. Это порождает очень специфическое болезненное состояние. И стиль восприятия и поведения очень узнаваем. Особенно это становится очевидным, когда хозяин благого быта работает актером. Из каждой мелочи разыгрывается драма. Малейшее разногласие при постановке сцены показывается как личное глубокое оскорбление, личная трагедия. Малейшая попытка попросить актера сыграть определенным образом, даже просто согласовать роль – и лицо актера искажают мучительные гримасы переживаний, он хватается за грудь или голову, ну или обостряется другое хроническое заболевание, которое, несомненно, имеется, с такими-то перегрузками. Хозяин благого быта пытается манипулировать окружающими с помощью чувств, и он перегружается попыткой «продавить» свой рисунок настроений, перегружаясь и самими привязанностями настроений.

Во многих театрах встречаются подобные актеры, и их поведение как под копирку. Кстати, очень любопытный аспект земной культуры – на самом деле это элементарные привязанности в настроениях, но зачастую темными актерами они позиционируются как этакое непокоренное драматическое диссидентство, и даже не так поданная чашечка кофе – повод воззвать к угнетению его актерского мастерства в целом. Действия же основы сводятся к подтасовкам исподтишка, образно это подобно попыткам всучить реквизит для весьма неприятной другому роли. Душевная боль все возрастает, и наступает следующий этап темной деградации.

На этапе отречения темная эмпатия все равно присутствует, но сводится теперь к тому, что уже имеется и в уже готовом виде, эмпатия к прошлому. Именно в этом причина замкнутой рекурсии на данном этапе. О, какие пространственные настроения! Но где они и что нужно делать? Они уже здесь, делать ничего не нужно. Вот они, вот. Но что нужно сделать теперь? Ничего не нужно, они уже здесь, такие, какие и требуются. В результате возникает однообразный, замкнутый цикл не ведущий никуда.

На этом этапе хозяин благого быта все также совершает действия основы, управляемые темной эмпатией. Но теперь его действия направлены на прямой вред разрушения и сводятся к тому, чтобы своими действиями разрушить или помешать действовать другим в настроениях, ну или перенаправить прикосновение других к имеющимся настроениям прошлого, в привязанность к ним. С состоянием таких хозяев быта тоже связана любопытная ошибка культурного восприятия на земле. Такой хозяин быта постоянно напряжен чувственно, ибо опасается разрушения имеющейся пространственной темы. А при крахе имеющихся благ настроения испытывает эмпатичную боль, конечно же. Но если такой хозяин быта работает актером и ему дают сыграть роль, то что будет происходить? Получается неразрешимое противоречие! Его эмпатия требует неизменности, а игра роли требует изменений – под роль. И такой актер пытается играть роль… сопротивляясь. Когда он играет, он напрягается все больше, делает страшные глаза, его чувства все больше напрягаются, он испытывает трагичные, эмпатичные переживания. И как иногда бывает у нас на земле – если определенный порок распространен среди некоторой части общества, то он вписывается в культуру, понятийно приобретая черты безоценочной нормы. Что-то вроде: есть и есть, это давно не новость. А среди темных существ – и желательности. И такой стиль игры некоторые актеры считают стилем игры настоящего театрала, вон какие переживательные страсти. Следует отметить, что такие состояния иногда весьма сильно вредят здоровью. Собственно, любые темные состояния вредят здоровью, в перспективе. Но здесь получается прицельный, весьма разрушительный и явный вред. Но и вне актерской игры, игра чувств – это ведь и есть вся жизнь хозяина быта, конечно же. И понимаете, хозяину быта кто-то вишенку к обеду невпопад его эмпатии предложил – а у него ощущение светопреставления, грубияны актера обижают.