Дороги хаджа

Али попытался их остановить, но девушки вскочили на ноги и выстроились в определенном порядке, и негромко хлопая в ладоши, стали двигаться, совершая одинаковые танцевальные движения. Двое из них взяли в руки танбур и гобой. Зазвучала быстрая, ритмичная музыка. Их лица были радостны, движения пылали страстью. Али сам почувствовал, что не может усидеть на месте. Он схватил бубен, лежащий на ковре и стал бить в него, стараясь попадать в такт прыжкам и поворотам танцовщиц. Одна из девиц подбежала к нему, схватила за руку и увлекла в круг, в квадрат, в треугольник. Фигура, составленная из танцовщиц, все время менялась. Али оказывался то во главе, то в центре девушек. И вместе с ними синхронно совершал движения так точно, ловко и уверенно, словно всю жизнь только и делал, что репетировал с ними. Девы то и дело выкрикивали задорные словечки, подбадривая себя, и Али кричал вместе с ними. Наконец музыка кончилась. Разгоряченные девицы, сбрасывая с себя тонкие и прозрачные шелка бросились к источнику и попрыгали в него, хохоча, веселясь, брызгаясь. Вода словно закипела от их обнаженных тел.

– Иди сюда, – кричали они, маня к себе Али, – ты весь потный. Надо охладиться.

Али потрогал лоб, он, действительно, был мокрый.

– Что ты медлишь, – звали девы, – или ты опасаешься нас?

– Не опасаюсь, – возразил Али, – еще чего.

– А чего медлишь?

– Удовольствие растягиваю, – сказал Али.

И сорвав с себя одежду, нагой прыгнул в источник, оказавшись, поистине, в сердцевине райского сада. От изобилия девических персей рябило в глазах.

– А все же нет, худа без добра, – заметил Али, не зная, куда девать руки. Какое бы движение он не делал, сразу натыкался на чью-то грудь, бедро, живот или лоно.

– А что было бы, если в этом источнике было вино.

– Ты прав, о многомудрый, – хором сказали девушки, – зачем нам вино, когда мы и так пьяны от твоего присутствия.

– Хорошо сказано, но все же я не буду столь категоричен. Налей мне, Мария, из того кувшина.

Мария выбралась из воды и принесла полную чашу, но Али вернул ее.

– Захвати кувшин, – сказал он, – чего ходить взад-вперед, только волновать понапрасну.

Мария послушно вернулась и взяла кувшин.

– Это другое дело, – заметил Али, приятно было ощущать в ладонях неровную глиняную поверхность, зная, что она не выскользнет из мокрых ладоней. – А ты, почему такая сердитая? – спросил он, обращаясь к Саре.

– А почему ты меня не попросил сходить за вином? – обиженно сказал Сара.

– И меня! И меня! – раздались голоса.

– Тихо, девушки, не ссорьтесь! – урезонил их Али.

Все успокоились, кроме Сары, которая продолжала смотреть в сторону. Али приблизил губы к ее уху, и чтобы другие не слышали:

– Просто я хотел, чтобы ты была рядом.

Сара улыбнулась, отобрала у него кувшин, сказав:

– Негоже самому себе наливать, так и спиться недолго.

– Рассредоточьтесь немного, – попросил Али, – а то у меня в глазах рябит.

Девы успокоились, облепив края водоема.

– Я никак сосчитать не могу, сколько вас на самом деле? – продолжал он, – все пытаюсь сосчитать и сбиваюсь.

– Нас семеро. По одной на каждый день недели.

Али отпил вина, блаженно улыбаясь, но в следующий миг от мысли, пришедшей ему в голову, сделался серьезен.

– Почему забота набежала на твое чело? – спросил его кто-то из девушек.

– Как-то вдруг сообразил, – рассеянно сказал Али, – если я здесь, и все так хорошо. И даже слишком. Не означает ли все это, что я умер?

Поскольку ему никто не ответил, а девы смотрели на него с любовью, но недоуменно, Али ответил себе сам.

– Зачем омрачать такой праздник. Здесь и сейчас, как говорит мой русский товарищ. Итак, на чем мы остановились?

– А чего ты еще желаешь? – спросила Сара.