Дороги скорби

Видя, кто вышел из моря, жители и гости Мошны Цвергов пали ниц, и один лишь Эгиль остался стоять на ногах. Потрясенный, напуганный.

Закованный в латный доспех, из воды вышел Гхарр Великий Змей Исенмара и преклонил перед Эгилем колено.

— Созывай ярлов Исенмара, — молвил он. — Веди великое войско на Гриммштайн. Я присягаю тебе на верность и буду помогать советом.

Эгиль потерял дар речи. Впервые он воочию увидел того, кто шептал ему на ухо. Впервые увидел того, кто надоумил его вернуться из изгнания.

— Лишь однажды я вступлю в бой, — продолжал Гхарр. — Но только тогда, когда посчитаю нужным.

Исенмар, дорогой мой друг, — это островное государство. Шесть крупных и четыре малых острова были испокон веков разделены холодными водами Седого моря и древними распрями вождей. Явление Гхарра положило конец распрям, и его присутствие в дружине конунга Эгиля сплотило кальтэхауэров. Так родилась великая островная армия.

18

За те три года, что Фрида прожила с Иво, он ни единожды не обмолвился о том, как смог выйти живым из той схватки, но девушка видела, чего ему стоила победа. Покалеченный человек, способный ходить, лишь превозмогая невыносимую боль. Последствиями её спасения были открывшиеся старые и полученные новые раны на теле Гончей. Даже в таком состоянии, бинтуя грязными тряпками раны, Иво прикладывал всевозможные усилия, чтобы выходить Фриду.

Она не знала, что после боя, добивая раненых, Псарь сохранил жизнь одному из своих учеников и велел передать Кацу следующее послание:

— Старик, наши пути разошлись. Прежде я никогда не шел против тебя, да и сейчас тоже не иду. Выбор между девкой и цехом я сделал в пользу девки. Умей принять чужой выбор, а если не можешь, знай, ты баба, Кац, и мочишься сидя. Если у тебя все-таки есть яйца, приходи за мной сам, а если нет, я знаю, где тебя найти. Не оскорбляй меня, присылая Псарей.

О том, как громко хохотал Кац, слушая эти слова, Фрида тоже не знала, как не знала и самого Каца.

— Учитесь, сукины дети, — обратился тогда старик к своим людям. — Вот что значит Псарь, вот, как уходят из цеха.

— Он же предатель, — сказал один из наемных убийц. — Мы это так просто проглотим?

— Проглотим, не подавимся, — ответил Хозяин Псарни. — Меня сложно запугать, но его я боюсь. Мне не стыдно бояться. Пусть живет. Запрещаю ему мстить.

19

Восстановившись от полученных в «Шелках герцогини» травм, девушка дождалась конца лета и оставила наемника, но лишь затем, чтобы встретиться с Юреком и сообщить другу о своем решении остаться со спасителем и помогать тому во всем, ибо сам о себе этот человек заботиться теперь не может. Купец приводил разные аргументы, говорящие в пользу первоначального плана, но Фрида была непреклонна.

— Он спас меня дважды, хотя мог этого не делать. Он ничего не просит взамен и ничего от меня не ждет, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Уважай мой выбор, даже если находишь его глупым.

— Глупым я считал решение Волдо приютить вас с братом, и теперь мне стыдно за свои слова, — отвечал ей купец. — Я не повторяю своих ошибок, девочка, и уважаю твой выбор. Ты расскажешь мне, где находится этот ваш дом, и я договорюсь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Низкий поклон этому Иво, и помни, что тебе есть куда возвращаться.

От Юрека Фрида узнала, что Фридрих теперь служит при Лотаре, сыне Хладвига, и находится у своего воеводы на хорошем счету.

Так они попрощались, и так, в заботе о Псаре, пролетели три года жизни. За это время Фрида не узнала, как называется озеро близ её нового дома, но это не мешало ей приходить сюда каждый день и подолгу размышлять, не сводя глаз с водной глади. Дыхание ветра приводило в движение заросли камыша, и именно здесь она могла остаться наедине со своими мыслями. Иво рассказывал, что она не первая девушка, которой полюбился песчаный берег озера, и Фрида понимала, о ком говорит человек, предавший ради нее свой цех. Уходя домой, она собирала луговые цветы и вечерами, сидя у очага, собирала из них букеты. Один букет для Агни, что покоилась за домом, другой для лекаря из засыпанного колодца. Четыре других букета для Рвача, трех его приспешников и убийцы из Псарни — ученика, пытавшегося убить своего учителя. Иво смеялся над этим её занятием, называя девушку сердобольной дурой. Первый год жизни с Иво был самым сложным. Фрида понимала, что брань, которой её осыпал покалеченный Псарь, идет не от его израненного сердца, а исходит из недр отравленной души. На протяжении целого года Гончая пытался прогнать Фриду.

— Убирайся! — кричал Иво, стоило тому лишь приложиться к водке. — Пошла на хер! Хочешь добро делать — иди в монахини, мне твоя компания, — он приставлял дрожащую руку, на которой недоставало пальцев, к горлу, — во где! Поперек стоит уже!

Когда Псарь убедился в том, что крики не помогают, он пытался растолковать девушке, что её жизнь рискует пройти близ человека, неспособного самостоятельно выйти во двор.

— Это не жизнь, — говорил он. — Фрида, ты ничего мне не должна. Тебе есть куда идти. Нужно жить для себя и ради себя.