Дороги смертников

До этого дня Кан был простым генералом, которых в имперской армии развелось слишком уж много — хоть полки из них формируй. Не будь войны, так бы и дожил до пенсии, не продемонстрировав своих способностей, и даже сам о них бы не заподозрил. Отец считал его полным бездарем, то же самое считали и высшие офицеры, доверяя ему командование над захудалым гарнизонами в самых сонных уголках Империи. Сам Кан Гарон, если откровенно, тоже считал себя ни на что не способным.

В критических ситуациях человек иногда узнает о себе много нового. Кан оказался отличным военным, хотя сам это не осознал. В ситуации, где разгром его отряда был почти неизбежным, он действовал правильно, почти инстинктивно найдя единственно верный способ спасти свой отряд от полного уничтожения и досадить врагу. Он не знал, что противник в шесть раз превосходит его по численности. Но понимал — нельзя даже мечтать об атакующих действиях. Спастись можно лишь маневром. Надо выйти из-под этого проклятого обстрела.

Ему удалось вывести за околицу оба полка. При этом пришлось бросить тела убитых, да и раненых вместе с ними. Труп полковника Манириса, командира третьего Риольского, тоже оставили. Кану пришлось даже наорать на солдат, упрямо пытавшихся вытащить носилки с обезображенным куском мяса, еще недавно бывшим молодым офицером.

Когда последние группки выбирались из лабиринта селения, на противоположном его конце загремели частые хлопки. К тому времени обстрел почти прекратился, и слышимость была отличная. Кан, опознав эти звуки, побледнел:

— Проклятье! Пороховые трубки! Пехота Хабрии входит в деревню!

— В кого же они там стреляют?! — чуть ли не пропищал Грониус, полковник Шестого Ирдийского (столь же тупой, как и его никчемные солдаты).

— В кого?! В наших солдат, заблудившихся в этой проклятой деревне! И в нурийцев — хабрийцы их недолюбливают. Причем это у них взаимно. Полковник — сколько у вас осталось людей?

Пухлый коротышка, поерзав в седле, испуганно признался:

— Не знаю. В этой темноте ничего не понять.

— А что вы вообще знаете?! Немедленно отводите полк на юг, за реку. Двигайтесь в темпе — враг вот-вот начнет атаку. Я с Третьим Риольским попытаюсь их задержать. Ваша задача — сожгите мост при приближении противника. Если мы перед этим не успеем вас догнать, не ждите — мост важнее. Навалите дров на настил и под него — по берегу сушняка хватает. Затем без привалов двигайтесь дальше на юг, ко второму мосту, и тоже его сожгите. Учтите — если промедлите, полк уничтожат. Судя по всему перед нами очень сильный отряд хабрийцев — у простой разведки не бывает боевых машин, способных причинять такой ущерб.

Глупый Грониус даже сейчас рискнул допустить промедление:

— Для того чтобы сжечь мосты, хватит и сотни солдат во главе с грамотным сотником. Не лучше ли мне остаться здесь, поддерживать вас?

— Выполнять!!! В темпе!!! — яростно заорал Кан. — Каждый потерянный миг это подарок хабрийцам!!!

Полковника будто ветром сдуло. Все — теперь надо продержаться немного, чтобы этот рохля успел подготовить мост к уничтожению. Генералу никто это не приказывал — он действовал по своей инициативе и при этом не сомневался, что делает все правильно. Пусть даже его потом накажут за самовольство — так тому и быть.

Жалко только ребят из Третьего Риольского. Если атака будет столь же серьезна, как обстрел, потери окажутся огромными. Если бы была возможность, Кан бы оставил в заслоне Шестой Ирийский. Этот полк не жалко — пусть хоть целиком поляжет. Но увы — это невозможно. Такие горе-солдаты и на миг хабрийцев не задержат. Нет, здесь нужны настоящие головорезы — вроде риольцев.

— Солдаты! Ваш полковник убит, теперь я лично командую вашим полком! Сейчас мы организованно, в боевом построении будем отходить на юг, вслед за Шестым Ирдийским. Враг силен и нам придется несладко! Я прошу немного — отбить первую атаку! Это будет кавалерия! В темноте они не понимают, что мы не превратились в стадо, и отходим организованно! Они думают, что мы драпаем без оглядки, и мечтают рубить нас на скаку! Выстроим каре, примем их на копья и накроем из луков и арбалетов! Это их остудит — прыти поубавится! А потом, пока они не очухались, доберемся до реки! Сожжем мост и будем идти на юг всю ночь, без привалов! Мы оторвемся! Но не забывайте — сперва надо отбить одну атаку!

* * *

Сегодня Фока впервые в жизни увидел настоящего имперского генерала. Под словом «настоящий» он подразумевал армейского офицера, а не тех хлыщей, которые с разными миссиями появлялись в Хабрии во времена "великой дружбы" кетра с Империей. Их он за вояк не считал. Щеголи с зеркально отполированными пуговицами, с ног до головы в позолоте и побрякушках, с тщательно завитыми париками и напомаженными губами. Глаза сальные, голос слащавый, брюхо выше носа. Выпусти такого на поле боя, у солдат от смеха щеки порвутся.