Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые

Невский, человек достаточно деспотичный, желал управлять этими территориями. Еще до монгольского нашествия, после Невской битвы, когда его считали героем и спасителем, новгородцы с ним почему-то поссорились и выгнали его (хотя затем позвали снова). И совсем обострились их отношения, когда Невский стал принуждать Новгород к тому, чтобы город позволил монголам провести перепись и согласился выплачивать дань Орде. Новгородцы сопротивлялись, но он заставил их. Да, Новгород, как и другие русские города, платил дань, однако это не означало рабского подчинения. Он держался лучше других, возможно, благодаря удачному стечению обстоятельств. Весной, в марте 1238 года, войско хана Батыя двинулось к Новгороду. Монголы хорошо знали, куда шли, они понимали, что впереди очень богатый город. И, конечно, дойди они до цели – разрушили бы его до основания. Однако вмешалась погода: начал таять снег, коней кормить было нечем, а потому войско Батыя развернулось и ушло. Новгород устоял и сохранил свои огромные богатства.

Дань, конечно, лежала на нем тяжелым бременем, но уже в XIV веке там началось большое каменное строительство, что является несомненным признаком благополучия.

В XIV–XV веках Новгородская республика существовала сама по себе, никому не подчиняясь. Новгородцам долгое время удавалось хитро лавировать между разными силами, бурлящими вокруг них: поднимающимся Московским княжеством, Тверским княжеством, невероятно усилившимся в XIV веке Великим княжеством Литовским. Они заключали союзы то с одними, то с другими, благодаря чему сохраняли свою независимость, свое особое положение.

В XV веке делать это стало труднее, так как лавировать было уже особенно негде: Московское княжество заняло на Руси лидирующую позицию. Между московскими и звенигородскими князьями и их родственниками во второй четверти XV века велась долгая, запутанная, сложная война (которую принято называть феодальной), завершившаяся победой московского князя. Главный противник московского князя Василия Темного (Василия II) – звенигородский князь Дмитрий Шемяко – бежал в Новгород, полагая, что там московский князь до него не дотянется. Правда, не повезло Шемяко – в 1453 году он умер в Новгороде (похоже, дотянулся до него Василий Темный; говорили, что его отравил повар, вероятно, подкупленный Москвой).

Таким образом, новгородцам приходилось уже лавировать между двумя основными силами – княжествами Московским и Литовским. Однако дело осложнилось тем, что в конце XIV века литовский князь Ягайло женился на польской королевне Ядвиге, и Литва заключила союз с Польшей. Они оставались двумя разными государствами, но уже были объединены унией. А главное, Литва приняла католичество. И каждый раз, когда новгородцы начинали склоняться в ее сторону, их обвиняли в предательстве православной веры и в желании отойти к Польше, что усугубляло ситуацию.

В 1449 году Московское княжество заключило договор с Литвой, согласно которому Литва обязалась не вмешиваться в дела Новгорода и Пскова, то есть не поддерживать их. Это нанесло большой удар по возможности лавировать между разными силами. В 1456 году, через три года после того, как отравили Дмитрия Шемяко, Василий Темный вступил в конфликт с Новгородом и навязал ему свой договор – Яжелбицкий мир, который стал, по сути, началом конца новгородской вольности. В Новгороде еще сохранялось вече, Новгородская республика оставалась независимой. Однако новгородцы взяли на себя довольно интересные обязательства: не предоставлять убежища врагам московского князя, не решать внешнеполитические вопросы самостоятельно, без московского князя – и прежде всего, не заключать союз с Литвой. И главное (что сыграет особенную роль позже): верховным судьей в Новгороде – тем, к кому мог обращаться любой человек, недовольный судебным решением, – стал тоже московский князь. И даже печатью с этого момента они пользовались великокняжеской. То есть вече оставалось, а судил и принимал внешнеполитические решения великий князь.

Несколько десятилетий Новгород жил в таком промежуточном состоянии. Но в начале 1470-х годов он заключил договор о союзе с правителем Литвы и Польши Казимиром. В тот момент в городе были две партии – промосковская и антимосковская, в которой важную роль играло семейство Борецких, богатых новгородских бояр. Антимосковская – по определению пролитовская, настаивавшая на сближении с Казимиром.