Дороги в горах

Официантка отступилась, и сейчас же до Игоря долетели крепкие соленые слова. Игорь сжал тонкие губы, опустил голову. Его взгляд упал на чешские ботинки. Будто они и не его. Под грязью не видно даже крупных блестящих застежек. За отворотами узких брюк тоже грязь. И всюду сенная труха нацеплялась. Игорь подумал о том, что в распутицу здесь все ходят в сапогах. Хорошо, пожалуй, то, что удобно. И ему надо сапоги. И брюки толстые, чтобы не продувало.

После приятного совмещения обеда с ужином Игорь почувствовал, что мороз окончательно расстался с его телом. Настроение улучшилось. Он с наслаждением затянулся сигаретой, отхлебнул крепкого горячего чая.

— Давайте выметайтесь! — кричит на шоферов Тамара. — Рассчитывайтесь и уезжайте! Закрываем. Налижутся, а потом аварии всякие. Людей гробят, сами садятся.

— Тамара, — позвал Игорь.

Она подошла, вынула из кармана передника блокнот. Алая краска на губах слиняла, лицо серое, завялое.

— Да нет, я не рассчитываться. Чаю бы еще. Да присядь, потом… Устала?

— Знаете, как за день тут натолчешься? Ног не чуешь.

«Действительно, — участливо подумал Игорь, — а мне вот и в голову не приходило, что тут трудно. Я не выдержал бы. Возись со всякими…»

— А может, молока?

— Нет, лучше чаю.

— И когда они только уберутся! Надоели, как черти. — Тамара сунула в карман блокнот и сипловато прикрикнула: — Сколько раз говорить? Выдворяйтесь! Жены, поди, заждались.

За последнюю фразу моментально зацепился молодой одутловатый парень — сказал на цыганский манер:

— А я, красавица, одинок. Никогошеньки. Может, совсем притормозить, пожалеешь сироту?

— Все вы, окаянные, на один аршин — как за ворота, так и сирота! — крикнула из-за стойки пожилая буфетчица. — Мой вот тоже…

Шоферы наконец расплатились и гурьбой вывалились из чайной. Игорь прикинул в уме, сколько с него причитается.

— Закрывай, а то будут лезть на огонь, — сказала буфетчица. — Без четверти десять.

Игорь внезапно почувствовал, что ему захотелось спать, даже глаза слипаются. Вот если бы, не выходя в холодную темноту, очутиться в своей маленькой комнатке, вытянуться на постели, уперев ноги в натопленную тетей Машей печку. Обычно Игорь в постели просматривает газеты, читает «Юность» или «Иностранную литературу», но сегодня он, конечно, сразу уснет.

Он отдал деньги и пошел. И тут, у самых дверей, когда всем его телом владело одно-единственное, казалось, необоримое желание — спать, жизнь подложила ему такой сюрприз, от которого потом судьба Игоря чуть не повернулась на сто восемьдесят градусов. Он, кивнув на прощание Тамаре, отодвинул железный засов, но дверь открыть не успел — она широко распахнулась. Из темноты вынырнула на порог девушка.

— Закрыто! — вскинулась с отчаянием Тамара. Она хотела добавить еще что-то, но почему-то не добавила. Возможно, ее остановила необычно модная для далекого горного совхоза одежда запоздалой посетительницы.

— Надеюсь — ничего не случится, если я возьму сигарет! — не спрашивая, а утверждая, сказала посетительница. Задев Игоря плечом, она как ни в чем не бывало решительно прошла к буфету.

Игорь возмутился. Вот нахалка! Он, провожая взглядом незнакомку, старался найти в ней хоть какой-нибудь изъян. Шляпа здорово смахивает на немецкую каску… Короткая, не доходящая до колен дошка. Цвет шляпы и дошки такой, который не поддается определению. О нем обычно говорят: серо-буро-малиновый. Несмотря на холод и грязь, незнакомка самоотверженно держит фасон — капроновые чулки без единой морщинки впаялись в полные точеные ножки в черных, кажется, замшевых туфлях.

Игорь вынужден был отметить, что нахалка умеет демонстрировать свои прелести. Впрочем, ущемленное самолюбие сейчас же дало о себе знать, и он подумал о том, что дерьмо, завернутое в красивую обертку, можно принять за конфетку. Много тут всяких наведывается! Наверное, жена какого-нибудь богатого старика, прикатила похвастаться перед подругами нарядами.

— «Друг» есть? Две пачки.

Что за наваждение? Он слышал этот голос. Да, и не раз слышал. Несомненно… Кто же она, черт возьми?

Он наблюдал, как «нахалка» положила в круглую, похожую на колесо сумку сигареты, маленький на застежке-«молнии» кошелек и направилась к выходу. Белое, с щедрым усердием напудренное лицо ничего ему не сказало. А вот в кругловатых глазах было что-то знакомое. И с каждым шагом «нахалки» этого знакомого становилось все больше и больше. И она, кажется, признает его. Об этом сигнализируют ее брови, тонко выщипанные и начерненные. Они напряглись, потом, радостно встрепенулись.

— Игорь!

— Нина! — выдохнул Игорь.

Какое-то мгновение они жадно смотрели друг другу в глаза, потом Игорь стиснул ее свободную от сумки руку, а она чмокнула его в щеку. Заговорили сначала растерянно, потом наперебой, совсем не думая о том, что существуют очень любопытные, как все женщины, Тамара и буфетчица.

— Удивительно! Вот уж не думала…

— Я тоже не думал. — Игорь непроизвольно тер поцелованное Ниной место на щеке, точно та обожгла его своими лиловыми губами.