Дорогие имена

Литературное наследство Кольцова чрезвычайно богато и разнообразно. Это фельетоны и очерки. Размещенные в хронологическом порядке, они поражают своей пестротой. О чем только не писал Кольцов! Беспокойный шум жизни врывался каждый день в окна его рабочей комнаты. Сегодня это злостная нота капиталистической державы против Советского государства, дипломатическая угроза, политический шантаж. Завтра — открытие нового завода на Украине.

Современникам, на глазах у которых творчество Кольцова шумело, сверкало, играло, как светлый горный поток, изменчивый, бурный, поминутно меняющий свое русло, было труднее разобраться в нем, сделать известные обобщения, чем нам. Ныне оно не движется, но и не умерло, не застыло, а живет и искрится, способно волновать читателя, заставить его смеяться или взгрустнуть. Его литературно-художественные краски не поблекли, но теперь оно обозримо от начала, от истоков до преждевременного конца. И мы видим, что отдельные фельетоны и очерки легко объединяются в общие циклы, что в них есть единство и цельность, что это не просто эпизоды, а как бы эскизы и зарисовки, из которых возникает большое полотно. Это не просто смесь произведений, написанных в разное время и по разным поводам, а художественная мозаика, образующая новое большое произведение.

Фельетоны Кольцова, собранные в книгах, живут. Они были в свое время повседневной записью современника, боевого публициста, своеобразным художественным дневником событий. Их отличает партийная принципиальность, идейно-политическая цельность. Ныне их живая современность стала живой историей. Прошлое проходит перед нами, «волнуяся, как море-океан», и так как это — героическое прошлое и так как это прошлое продолжает жить, идет вместе с нами вперед, участвует в героике наших дней, то мы перечитываем фельетоны Кольцова как нашу собственную современность.

1957 г. 

ИЛЬФ И ПЕТРОВ [2]

ШАРЖ БОР. ЕФИМОВА

Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет.

Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». В новых исторических условиях, на материале нашей современности, Ильф и Петров не только возродили старый, классический жанр сатирического романа, но и придали ему принципиально новый характер.

Мы не знаем, кто играл первую, а кто вторую скрипку в их замечательном дуэте, да и было ли вообще такое деление. Это был и не дуэт в собственном смысле слова, потому что звучали не два голоса, а один. Их творчество неделимо. Только детальное литературно-критическое исследование могло бы решить, что в общей работе принадлежит Ильфу, а что Петрову. Потому ли они сошлись, что были совершенно одинаковы по характеру своего литературного дарования или же, наоборот, один восполнял то, чего не хватало другому? Возможно и то и другое. Во всяком случае, это был редкий и чудесный сплав двух талантов. Они не обезличились, а создали нового и оригинального писателя.

Внешнее представительство в содружестве как бы принадлежало

Петрову. Это был человек широкой, открытой натуры. Он и роста был крупного, и говорил громко, и смеялся раскатисто, заразительно, весело. Он и рассказывать умел занятно и задорно. А Ильф всюду следовал за ним, высокий, худощавый, даже тощий, с узкой, впалой грудью, всегда молчаливый, сдержанный, с застенчивой улыбкой. Он редко высказывался на собраниях, на заседаниях редакции, словно предоставлял говорить за себя своему старшему товарищу. А на самом деле он был старше Петрова на шесть лет.

Первый их роман — это широко развернутое сатирическое полотно с живыми юмористическими красками. Это обширная галерея мелких и мельчайших людишек. Связывает их общая сюжетная линия: двенадцать стульев, которые разыскивает основной герой романа Остап Бендер.

С виду как будто даже и добродушный народ. Многие из них формально не враги социализма и Советской власти. У них нет никаких политических взглядов, а у Эллочки-людоедки вообще никаких убеждений нет. Она просто двуногое млекопитающее, весь умственный багаж которого укладывается в три-четыре фразы. Однако на поверку она-то и есть та самая «канарейка», которой Маяковский советовал свернуть голову.

Эллочка-людоедка, пожалуй, один из наиболее выразительных и сильных сатирических образов в романе Ильфа и Петрова. В нем ярко представлена убогая и в то же время хищническая натура мещанства. У других это замаскировано пышными фразами, даром приспособления. Эллочка вся как на ладони. Это совсем крохотный хищный зверек, его опаснейшая черта — живучесть. Она живет и поныне. Мы встречаем ее иногда среди молодежи нашего времени, среди девушек и юношей. Они называются теперь стилягами.