Дорогие имена

Сервантес писал не для детей. В полном виде «Дон-Кихот» для детей недоступен, тяжел и скучен. Но в сокращенном издании он любимейший детьми всех наций герой. Мы все начали свое знакомство с Сервантесом еще в детстве. Мы смеялись над ним, над смешными чудачествами, над его поражениями и несчастьями, но в память нашу он навсегда вошел как обаятельный, добрый и благородный человек, как бесстрашный воин.

Позже мы перечитывали «Дон-Кихота», и нам открывались и сатирическая острота и философская глубина произведения. Мы узнавали о литературной, идейной борьбе, которая вот уже триста с лишком лет сопутствует «Дон-Кихоту». Мы научились критически относиться к донкихотству. Но все позднейшие впечатления не могут изгладить тот светлый облик, который возник в нашем воображении еще в детские годы. Он смешон, этот рыцарь Печального образа, он и жалок, он и безумен; он как будто никак не годится в положительные герои, а между тем он бессмертен именно своим покоряющим благородством, душевной чистотой, рыцарством. Да, Сервантес писал сатирический роман, чтобы развенчать рыцарскую литературу своего времени, высмеять феодальные нравы, феодальные типы, а прославил он истинное рыцарство, и первое понятие о рыцарстве у нас возникает в детские годы, воплощенное в образе Дон-Кихота. И не будь Дон-Кихот истинным рыцарем, в самом светлом понимании этого слова, он ненадолго пережил бы своего автора. Вся сила едкой сатиры Сервантеса в том, что за язвительным смехом стоит горькая печаль, что за ветряными мельницами скрываются не фантастические злые великаны, а подлинный, реальный мир феодального насилия, мир жестокости, глупости, мракобесия, и этому миру смешной рыцарь наносит удары своим мечом.

Смешно, что Дон-Кихот поражал баранов, бурдюки с вином, что он носил таз цирюльника вместо шлема, но ведь он поражал бурдюки, видя в них олицетворение злых сил, владеющих обществом, он выступал в защиту слабых, против произвола властителей. Он бесстрашно боролся за справедливость, за красоту, за человечность. Будучи безумным, он сражался за разум. Он был бойцом против общественного строя, при котором неразумие было высшим законом.

Сатира Сервантеса направлена и против буржуазного общества, где царит такая же несправедливость, где жестокая власть богатых подчиняет себе народ, угнетает слабых, держит людей в нищете и темноте. Против угнетающей силы феодальной знати и капиталистической спеси бессильны героические рыцари-одиночки. Сервантес надел на своего героя маску сумасшедшего: как могла бы появиться в ином виде сатира на господствующее общество в век святой инквизиции! Ведь и Гамлет, который не был сумасшедшим, вынужден был прикинуться безумцем, чтобы восстать против преступника на троне.

К Дон-Кихоту относятся, как к умалишенному. Что ж, хозяева старой жизни нередко объявляли сумасшедшими своих противников.

Русское дворянское общество в бессмертной комедии Грибоедова объявляет Чацкого сумасшедшим, чтобы отвести от себя убийственное обвинение в глупости, бездарности, жестокости, так же как Николай I приказал официально объявить сумасшедшим представителя русского освободительного движения, мечтателя Чаадаева. А спустя десятилетия Горький показывает, как объявили сумасшедшим, а затем и довели до сумасшествия Фому Гордеева, купеческого Дон-Кихота.

В истории человечества Дон-Кихот принимает разные обличья. Мы видим, например, его в образе парижского мыслителя начала прошлого века, сочинителя книг о прекрасной будущей жизни, о коллективном устройстве общества… Его зовут Шарль Фурье. Ежедневно в определенный час он ждет того капиталиста, который откликнется на его объявление и даст миллион франков на организацию первого фаланстера. Что сказал бы Дон-Кихот об этом мечтателе? Он не мог бы отказаться от родства с ним. Оба они мечтатели. Над обоими насмехаются филистеры. Обоих называют утопистами, и это в них действительно общая черта. Они одиночки, и это тоже сближает их. Но Дон-Кихот никогда не заслужил бы свое бессмертие, если бы пассивно выжидал помощи и спасения от других. Нет, Дон-Кихот всегда отважно бросался в бой. Он обнажал свой меч, когда хотя бы и в больном своем воображении видел врагов народа, злых волшебников, жестоких тиранов. Дон-Кихот — натура боевая, действенная. Он не только мечтатель, но и воин. А жалок, смешон, бессилен он оттого, что мечта резко расходится с реальной жизнью, оттого, что цель оказывается неверно избранной да и средства никуда не годными.

Сатира Сервантеса направлена не только против феодального строя. Она бьет дальше и глубже. Смешны странствующие рыцари, смешна вся романтическая литература, разошедшаяся с жизнью, с действительностью, но смешны и те, кто против отжившей фантастики борется фантастическими средствами.