Дорогие мои, хорошие!… Стихи друзьям: оды, мадригалы, посвящения, поздравления, тосты, пародии и другие экспромты

Но где же поэты Урала?

Где их золотая строка?

Понятно, Шкавро — не Петрарка,

и Дробиз, конечно, не Блок.

Но в качестве, что ли, подарка

ты нас прочитай хоть разок!

Все Пушкин, Марина и Анна,

Бокаччо и… как его… Дант…

Ты званьем отмечена. Странно.

Конечно, бесспорный талант;

учтем и огромные сроки,

большой и заслуженный труд…

Но выйди, скажи:

— Лев Сорокин!..

Народную сразу дадут.

8 июня 1987 г.

Тамаре РАДЧЕНКО Птице певчей с песней вечной

* * *

Я рад приветствовать Тамарочку!

Да все тут рады, все подряд.

Недаром и фамилья «Радченко»

имеет первым слогом — «РАД»!

Не зная отдыха и праздности,

она играет и поет,

и нас снабжает чувством радости,

и радостно сама живет.

Большая дата, благородная —

располагает отдохнуть…

Но верю, истинно народная

певица свой продолжит путь.

И мастерство непотускневшее,

и прежний голос — все с тобой.

А эти годы пролетевшие?

Какие годы — пой да пой!

Ступеньки-годы, словно лесенка,

ведут по жизни за собой.

Еще твоя не спета песенка,

какие годы — пой да пой!

Пускай все горести и хворости

тебя обходят стороной,

а божий дар не знает возраста.

Какие годы — пой да пой!

Ты год от году все известнее,

и слушатель валит толпой.

Так что же может быть чудеснее?

Какие годы — пой да пой!

Пой, твои силы не растрачены!

И всех прошу иметь в виду,

что на концерт Тамары Радченко

нас ждут в двухтысячном году.

23 июля 1996 г.

Эдуарду СТОЛЯРУ Любимцу женщин всей Москвы

* * *

Будь славен, Столяр Эдуард!

Владелец скромных бакенбард,

красив, как современный бард,

науки нашей авангард

и чемпион игральных карт!

Опять в погоде нестандарт,

апрель свирепее, чем март,

но где-то, чувствуя азарт,

весна взвивает свой штандарт

над перевалом Сен-Готард,

и вся Европа из мансард,

все армии из-под кокард,

китайцев дружный миллиард,

и школьники с последних парт,

и пьяный чукча из-под нарт кричат:

«Будь славен, Эдуард!»

Пусть жизнь тебе подкинет фарт,

еще не скоро твой инфаркт,

еще в порядке миокард,

еще выходишь ты на старт,

еще красив, как леопард!

25 апреля 1981 г.

Алексею ФЕДОРОВУ ФАБу незабвенному, необыкновенному

ОСТЫЛ ЧАЙ

Чай остыл, охладел чрезвычайно.

Сигарета погасла во рту.

Не до курева и не до чая,

когда Федоров гонит лухту.

Пусть забудет ее он завтра,

но сердца потрясает, как встарь,

не писатель, а импровизатор,

заводной одиночка-лухтарь!

Встань же, Федоров, над Земшаром,

океаны и земли окинь,

все народы с сердечным жаром

вас приветствуют, вещий акын!

Стынет кофе в Мали и Тунисе,

немцы пиво забыли лакать,

и в далекой Америке киснет

молоко на столах молокан.

И не ест, и не пьет, и, разинув

в удивленьи и немощи рты,

принимает Земля из России

голос федоровской лухты.

1 июля 1967 г.

* * *

Под балалайку прозвенят года,

любить твои напевы не устану.

Стелись, стелись, хмельная борода

по васильковому кафтану!

Октябрь 1970 г.

ЛУХТАРИАДА ФАБу, изобретателю лухты

Турбобуеры ветров,

ветробаки атмосферы,

кубатуры тополей.

Две собаки ходят в скверы.

Мерно звякает троллей.

Бус невидимые нити

над домами протяните.

Хрупкий город, крупорушка,

трижды в лень хрустит старушка.

Из ноздри пропел микроб:

«Восемь на семь нужен гроб!»

Опыт сточенных копыт,

кто отпрыгал, тот забыт.

Того знобит.

Он в колясочке из жести

малярийно-ледяной,

принял двести,

принял хвостик сельдяной.

Моментальнеры любви,

прибывает селяви.

На перроне, на гудроне,

две грудастые гармони,

на гормоне спекулянт,

чичероне не в уроне,

на морозе грай вороний,

физкультурный закалянт.

А в пространстве есть квадрант,

где, сверля четвертой осью

голубую, купоросью разнотравицу лугов,

газом травится любовь.

Вторчерметы четвергов,

осторожно и творожно,

недокушано врагов,

на вокзалах дорпрофсожно.

Ягель — в тигель,

тягу в Ивдель,

он заиндевел, задул,

индивидуальных Индий

по три блямбы на заду.

А в провинции Квебек

замедляет время бег.

Ария Онтарио, терял ориентарио.

Ось на ось, на полюс полюс,

но авось и успокоюсь.

3 февраля 1971 г.

* * *

Выпьем красного вина,

им нальемся до бровей.

Будь, душа, всю жизнь пьяна

и до смерти не трезвей.

С верхом лей и пей до дна,

твой стакан товарищ ждет.

Выпьем красного вина,

красна девица придет.

Пить — веселье на Руси,

до тоски, до дурноты…

Красна девица, спаси,

кто еще, когда не ты?

Не шали и не балуй,

полюбила — не бросай.

Ну, целуй меня, целуй!

Ну, спасай меня, спасай!

Выпьем красного вина,

им нальемся до бровей.

Будь, душа, всю жизнь пьяна

и до смерти не трезвей.

Сентябрь 1971 г.

* * *

Дорогой Алексей Борисович!

Как известно, каждый год проходит в нашей стране под знаком подготовки к Вашему очередному дню рождения. Но порою попутно возникают и другие важные события… Вы почти ровесник Союза Советских Социалистических Республик. И это симфолично!

В год юбилея СССР

многонародная Расея,

как образец и как пример

сегодня славит Алексея.

В его крови, бурля, сошлись

народы центра и окраин,

и сколько струй в него влились,

ни мы, ни сам он — не узнаем!

По-шведски волос рыжеват,

а глазик — по-татарски узкий,