Дорогие мои, хорошие!… Стихи друзьям: оды, мадригалы, посвящения, поздравления, тосты, пародии и другие экспромты

ноздрями — негр, а сердцем — тат,

но в целом — несомненно, русский.

Да, он российский гражданин,

но нет души нежней и чутче,

он с трезвым финном — трезвый финн,

а с пьяным чукчей — пьяный чукча.

Он пил молдавское вино,

он знает вкус литовской водки,

и самогон и «салхино»

равно его любезны глотке!

Ему, допустим, жилы вскрой —

а там негаданно-нежданно

струятся рядом с хванчкарой

портвейны из Азербайджана.

Он сто народов обнимал,

на ста наречьях тосты поднял!

Крепленый Интернацьонал —

вот кто он, наш АБ сегодня!

Дорогой Алексей Борисович!

Пейте вина всех стран! Любите женщин всех материков! Пишите песни на языках всей планеты!

Поздравляю с днем рождения!

Любящий Вас тунгус Герман Дробиз.

17 октября 1982 г.

* * *

Я фотографию нашел. Ей четверть века.

Сидят рядком два человека.

Один наивно смотрит в объектив,

диван рукой за валик прихватив.

Другой, не подымая глаз, читает свежую газету.

И глядя на картину эту —

«Какая вечность пронеслась!» —

я думаю. Ведь это я,

а рядом Федоров, друзья.

Спокоен он и не орет,

доволен временем и местом,

он для блезиру выставил вперед

страницу с комсомольским съездом.

Читает же в четвертой полосе,

не знаю что, но с легкою гримасой,

как бы сказав: «Пошли вы все…

Скажи, пугают, фантомасы!»

Мы на диване, будто бы в купе.

Куда мы едем, дорогой АБ?

Еще далеко до беды

и нет намека бороды,

еще твой подбородок гладок,

и не предвидеть пересадок.

На снимке все спокойно, тихо,

еще неведома Крутиха,

еще не налиты в цистернах

те двадцать тонн портвейнов скверных,

с тех пор проглоченных тобой.

Еще живешь в семейном круге,

еще неведомы подруги,

тебе врученные судьбой.

Ни о внуках, ни о пенсии

мыслей нет наверняка!

«У меня к небесам небольшие претензии» —

еще не написана эта строка.

И эту еще написать предстоит:

«Не буди Буденного, он и так не спит!»

Ой, какая старая фотография!

Ой, какая бурная биография!

Надпиши мне, Федоров,

надпиши что-нибудь от души.

Через десять лет достанем,

глянем,

как сидим вдвоем…

Кто сидит — вообще не поймем.

17 октября 1985 г.

А.Б. Федорову в день рождения, вручая «Избранное» А. Блока

Я без этих людей не прожил бы и дня

и за них благодарен судьбе:

два любимых поэта есть у меня,

два любимых — и оба АБэ.

Их за жуткий смех, за веселый слог

полюбил я душою всей,

и мои первый Абэ — Александр Блок,

а второй — наш друг Алексей.

Мне один Абэ улыбнулся из мглы,

а второй мне накрыл столы.

Одного Абэ другому дарю,

«Будьте счастливы!» — говорю.

17 октября 1988 г.

А.Б. Федорову в Шатуру

Тихая Шатура,

громкий ГОЭЛРО,

а твоя натура —

бес грызет ребро.

На полях Расеи

порезвись, поэт,

как Сергей Есенин

на исходе лет.

Ждет ли нас геенна

или райский сад?

Посети смиренно

Сергиев посад.

14 января 1989 г.

Элле и Вадиму ФОРШТАДТАМ Родным моим и любимым Да будет Хайфа источник кайфа!

19 ОКТЯБРЯ 1985 г

1

Проходят года, как на марше солдаты,

равнение держат на ваш юбилей,

и круглые даты — как прочие даты,

ну, разве что прочих немного круглей.

Что — круглое?

То, что достигло предела:

есть круглый отличник и круглый дурак,

но круглая дата, известное дело,

пределом не может считаться никак.

Да, круглые даты — формальные даты,

и может, резонней, друзья, отмечать

иные нам даты — допустим, когда ты

впервые чего-то сумел прочитать.

Впервые, допустим, в любви объяснился —

при этом, увы, объясниться не смог.

А дата, когда ты впервые напился,

когда ты, увы, ночевать не явился

впервые вот памятный в жизни денек!

Есть даты утраты, есть даты удачи,

есть даты решенья-житейских задач, |

есть даты получки, есть даты отдачи

долгов — и давай, отдавай, хоть и плачь.

День встречи, день свадьбы, рождение дочки,

защиты, обмен и поездка в Сибирь —

вот это и вправду важнейшие точки,

а круглая дата — всею лишь цифирь.

Зачем же придуманы круглые даты?

Затем, чтоб как птица птенцов под крылом,

нас в кои-то веки собрали Форштадты

за этим, пожалуй что, круглым столом.

Затем, чтобы каждый с большим вдохновеньем

сказал им, как нами любимы они,

и прочее, что говорить, к сожаленью,

мы все забываем в обычные дни.

Пусть пьется вино и едятся салаты,

пусть тосты и шутки сегодня звучат,

пусть счастье придет к вам в обычные даты

в обличьи здоровых, румяных внучат!

2

Когда мужчине пятьдесят —

пусть годы гирями висят,

и нервы — не стальной канат,

и пульс тревожен, как набат,

и позвоночник хреноват,

когда мужчине пятьдесят —

ему уже сам черт не брат!

Он повидал и рай и ад,

и все испробовал подряд,

и столько одолел преград:

имеет званье и оклад,

добротный дом и щедрый сад

и крепкий ум и прочный зад

и представительный фасад!

Когда мужчине пятьдесят —

уж он живет не наугад,

философ он и дипломат,

на все имеет мудрый взгляд,

глядит вперед, а не назад,

когда мужчине пятьдесят.

Когда мужчине пятьдесят,

он элегантно седоват,

по виду фат, душою хват,

уверен шаг, глаза блестят,

и снова жизнь цветет, как сад,

когда мужчине пятьдесят!

3

Пусть скромные деньжата эти

помогут хоть чуть-чуть вздохнуть,

одну из дырочек в бюджете