Дорогие спутники мои

Когда Смеляков написал это стихотворение, я работал в газете "На страже Родины" и, встретившись с поэтом в Ленинграде, попросил у него стихи для газеты. Смеляков дал "Ландыши". На другой день мы их напечатали и среди откликов получили немало писем, авторы которых пытались защитить пошловатую песенку от суровой критики поэта. Некоторые из этих писем я успел показать Смелякову до его отъезда из Ленинграда.

- Что ты мне их показываешь? - рассердился Смеляков. - Пошлость, если с нею не бороться, опаснее колорадского жука. Мы сумели сберечь наше картофельное поле от этого паразита, а вот поэтическую пиву - не удалось.

Смеляков заговорил о так называемых поэтических откликах на разные политические события, о том, что, обращаясь к поэту в таких случаях, редакции требуют обязательно стихов. А ведь поэт, как любой гражданин, может откликнуться и прозой. Уменье держать руку на пульсе времени - вовсе не значит сегодня писать про уборку урожая, а завтра громить империалистов. И той и другой цели бывает легче достигнуть просто хорошими стихами, которые помогут читателю осознать себя и хозяином своей земли, и человеком, для которого ненавистно рабство.

- Нам всем показывает пример Александр Трифонович Твардовский. Его политическая лирика не похожа на лирику Маяковского. Но они делают одно дело.

Смеляков брезгливо говорил о тех, кто пытаются писать "под Маяковского", "под Твардовского", "под Светлова".

- Писать "под" кого-то нельзя.

- Но ведь есть естественная пора ученичества?

- Пора есть, и она закономерна, как закономерно, что. брошенное в землю зерно дает стебель, а потом колос. Но всегда важен здесь не стебель, а колос. Возьмем Александра Межирова. Говорят, он в рот Пастернаку смотрит. А ведь пишет по-своему.

- А, говорят, вы ого раскритиковали чуть ли не за прямое заимствование у Бориса Корнилова.

- Чепуха! Я говорил, что у Межирова есть строчки, которые свидетельствуют о том, что он не писал "под Корнилова", а из хороших рук принял эстафету.

Мы шагали по Невскому, и Смеляков читал стихи Межирова:

Есть в военном приказе 

Такие слова, 

На которые только в тяжелом бою 

(Да и то не всегда) 

Получает права 

Командир, подымающий роту свою.

Видно, стихи ему нравились. К концу стихотворения Смеляков читал громко, так, что на нас оборачивались прохожие.

Повсеместно, 

Где скрещены трассы свинца, 

Где труда бескорыстного невпроворот, 

Сквозь века, на века, навсегда, до конца: 

- Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!

- Хороший пример истинной политической лирики!

Смеляков замолчал, а потом добавил:

- Конечно, есть в этих строчках совпадение с финалом корниловского "Триполья". Помнишь, у Корнилова есть место, когда на приказ палача - коммунистам сделать пять шагов вперед, из строя шагнули все сто двадцать комсомольцев?

У Зеленого в ухе завяли монисты, 

Штаб попятился вместе, багров и усат... 

Пять шагов коммунисты... 

Вперед, коммунисты... 

И назад отступают бандиты. 

Назад.

- Вот как надо писать! - улыбнулся наконец Смеляков. - Молодым не грешно поучиться у Корнилова.

А Межиров молодец: учится у поэтов настоящих кровей.

Смеляков никогда не бросал слов на ветер и не стеснялся говорить, глядя в глаза, правду, какой бы горькой она пи была.

Л. Межиров

Стихи Межирова я знал давно, хотя с самим поэтом познакомился только после войны. Оба мы защищали Ленинград, оба работали в редакциях армейских газет.

К его стихам я относился так же, как и к стихам Дудина, Орлова, других однополчан. Сколько не различен почерк поэтов поколения, выросшего на войне и вопреки войне, они схожи в том главном, что определило их жизненную позицию.

Александр Межиров хорошо объясняет, почему так притягательны стихи поэтов-фронтовиков:

Пусть сочтут эти строки изменой 

И к моей приплюсуют вине - 

Стихотворцы обоймы военной 

Не писали стихов о войне. 

  

Всех в обойму военную втисни, 

Остриги под гребенку одну! 

Мы писали о жизни... о жизни, 

Не делимой на мир и войну.

Как-то Сергей Орлов привел к нам в Лениздат Межирова, приехавшего в Ленинград. Мы познакомились, а потом поехали вместе в Комарово на могилу Ахматовой.

По дороге на кладбище Межиров читал стихи. "Невская Дубровка", "Колпино", "Сипявино"... В стихах звучали не названия населенных пунктов, а рубежи нашей юности, нашего возмужания.