Дорогой бессмертия

– События нас поправляют, Паша, – повеселел Ткаченко. – Вот когда мы можем еще сделать попытку. Конечно, будут грузить и химические снаряды.

Осведомившись, на какой станции предполагается погрузка, Паша известила об этом находившегося у Марии Ивановны Дунаевой связного партизанского отряда.

– Сегодня. В полном боевом! – предупредила она Вольного – Где встречаемся?

– Приходи через час к Алексею Дмитриевичу. Вместе все обсудим.

Немцы грузили снаряды в крытые железнодорожные вагоны. Шум машин, краткие распоряжения офицеров, лай собаки – все тонуло в спугнутой ночи. Ткаченко, Савельева и Вольный, облачившиеся в немецкую военную форму, издали следили за передвижением машин. Они с небольшим интервалом подъезжали к вагону, и солдаты уныло сгружали ящики. На каждой машине и у вагона были часовые.

Погрузили уже два вагона, а подпольщики все выжидали удобного случая. Когда к станции подъехали две грузовые машины и стали на расстоянии в десять-пятнадцать метров друг от друга, Ткаченко и Вольный незаметно подошли туда, где, по их расчетам, могла остановиться третья машина. Паша осталась на месте; в случае какой опасности – должна просигналить.

Шофера второй и третьей машины пошли помогать разгружать первый грузовик. Но на посту стояли часовые.

– Хальт! Кто идет? – окликнул часовой третьей машины подходившего Ткаченко.

– Поверяющий,- ответил на немецком языке Алексей Дмитриевич.

– Пароль?

Часовому не пришлось услышать ответ. Вольный успел обойти часового сзади и финкой ударил в затылок. Часовой упал. Ткаченко изготовил автомат, а Вольный бесшумно забрался в кузов. Глаза свыклись с темнотой, и Ткаченко отчетливо увидел впереди силуэты двух других часовых.

Паша, оставшись одна, присела и нервно пощипывала засохшую травку. Незаметно наскубла целый ворох. Почему так долго? – волновалась. Наконец показались! Трудно различить, какой предмет нес в охапке Вольный, но Паша догадалась, и от этого чаще забилось сердце.

– Двигаться осторожно и быстрее,- с пересохшим от волнения горлом сказал Ткаченко.

Вся операция продолжалась три минуты. Разгрузка машины, как засекли, длилась 7-8 минут. Значит, немцы спохватятся через 14-16 минут. За это время Вольный далеко унесет похищенный баллон.

Алексей Дмитриевич и Паша пошли в другую сторону с расчетом увести след от Вольного. В роще они спрятали в подготовленной яме немецкое обмундирование и оружие.

– Запомнишь место? – шепнул Алексей.

– Конечно!

– Теперь идем в обход, явимся в город с западной стороны.

Наступавший рассвет огласился автоматной стрельбой. Тревога! Во все концы полетели донесения: «Убит часовой, похищен баллон».

К месту происшествия прибыл шеф гестапо Фишер. Сюда приехали гестаповцы, жандармы, военные следователи. По следу пустили ищейку. Солдат едва поспевал за серым псом, рвавшимся вперед. Он привел к тому месту, где Паша коротала секунды и нервно пощипывала высохшую траву. Пес залаял. Подъехали на машине эксперты. Что здесь? Маленькая кучка высохшей травки. Определили: ее рвали сегодня ночью, недавно.

– Дать след!

Двое солдат побежало за собакой. Она привела к кустарнику. Посмотрели: вскопанная земля. Разрыли. В яме обнаружили немецкие мундиры и автоматы. Установили: все было зарыто сегодня. Ночью, Недавно.

– Дать след!

Собака устремилась дальше, она безошибочно повела в обход города. Но на западной окраине города, на шоссе, след внезапно оборвался. Пес забегал вперед, назад, лаял, но дальше не бежал. Немцы рассудили: преступники удалились в город на автомашине.

– Выяснить, кто утром проехал по этой трассе! – распорядился Фишер.

В типографию и в банк Алексей Дмитриевич и Паша пришли, как всегда, во время. Чуть воспаленные глаза не выдавали их. Они работали без помех. Еще оставались в неведении о преследовании. Избежать его удалось им благодаря счастливому случаю. Старик-возница охотно подвез их к главной уличной магистрали. Смешавшись с рабочими и служащими, каждый пошел на работу.

Погоня за Ткаченко и Савельевой увела немцев от Вольного. Это дало ему возможность добраться до маяка, а оттуда – в отряд.

Обстановка в Луцке накалилась. Возмущенное дерзкой вылазкой «красных агентов», гестапо применило широкую акцию против населения. Массовые обыски и аресты всколыхнули город. Многих, кто был на подозрении, бросили в тюрьму и за колючую проволоку. Согласно списку адресов, подготовленного тайными агентами, жандармы ворвались ночью и на квартиру к Савельевым. Евдокия Дмитриевна перепугалась. Она ничего не знала о проведенной операции, тем более об участии в ней дочери, но и без того все дни тревожилась за Пашу. Какая-то она молчаливая, задумчивая.

Паша узнала еще днем о начавшихся повальных арестах и обысках, но прямо не связывала ночной визит гитлеровцев с похищением химического снаряда. Подумала: «Всех тормошат»… Обыск длился долго. На пол выбросили белье, перетрусили книги, тетрадки, но ничего не нашли. Все же Паше предложили собраться:

– Быстрее, быстрее!

Паша взглянула в почерневшее от испуга лицо матери.

– Ну, чего ты, мамочка, волнуешься? Я ни в чем не виновата. Проверят и выпустят.