Дорогой бессмертия

Нина постучала в дверь. Тихо. Еще раз, но уже громче. Не спрашивая, кто стучит, сутулая женщина открыла дверь. На ее морщинистом лице появилось удивление, когда в мерцающем свете фонаря она увидела Нину.

– Вот те на, а я и не ведала, кто стучит! Проходи,- сухо пригласила хозяйка дома Антонина Петровна Трощанова.

– Я не одна, бабушка, со мной друзья.

– И друзьям не запретно. Озябла?

– Немного.- Нина повернулась к стоявшему чуть в стороне Кузнецову и попросила его зайти в дом.

Антонина Петровна завела нежданных гостей в большую комнату. На потолке выступали крупные балки, создавалось впечатление, что вот-вот они рухнут. Все в комнате дышало убожеством: длинный непокрытый стол, пестрая картина из жизни вельможи XVII века, круглое зеркало на стене. В углу, под иконами, чадили лампады.

В комнату вошла среднего роста шатенка в больших роговых очках, сквозь стекла пытливо уставилась на пришельцев. Валя – это была она – средняя дочь Трощановых, по-дружески обнялась с Ниной Карст и, не дожидаясь, пока ее представят немцу, подошла к нему, протянула руку.

– Здравствуйте! Присаживайтесь, пожалуйста.

Кузнецов слегка наклонил голову и пожал ее холодную руку.

– Капитан Пауль Зиберт, честь имею! – и лихо щелкнул каблуками.- Благодарю за внимание!

– Откуда к нам залетела? – игриво пропела Валя, обратившись к Нине.

– Отсюда не видать,- пошутила Нина.- Вот господина офицера привела к вам на ночлег. Не возражаешь?

Валя бросила внимательный взгляд на Кузнецова и улыбнулась: -Ты-то при чем тут?

– Этой мой… ну как тебе сказать, мы большие друзья…

– Ладно, ладно, не хитри! – перебила Валя.- А вы располагайтесь,- обратилась она к Кузнецову, – сейчас все приготовлю. Валя Трощанова вполне прилично владела немецким языком и свободно на нем изъяснялась. Это обстоятельство помогло ей устроиться машинисткой а ревизионный отдел бухгалтерии генерал-комиссариата.

Кузнецов и Карст присели у длинного стола. Зашла младшая сестра Леля. В семье она удалась самой красивой: светлые волосы, голубоглазая, тонкая талия. Она бесцеремонно поздоровалась с Ниной и Кузнецовым, а сестре шепнула: какой интересный!

– Леля! – строго одернула ее Валя. Но Леля не унималась.

– Это твой знакомый или Нинин ухажер?

– Да ты меньше тревожься!

– Ха-ха-ха… Ревнуешь? Успокойся, я ему не нравлюсь! – и Леля расплылась в улыбке, обнажив при этом красивый ряд белых зубов. На пороге комнаты она запела:

Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,

Унесу я пьяную до утра в кусты…

Николай Иванович позвал Белова, и вместе они устроились в большой комнате. А Нина с Валей перешли в третью комнату, где старшая дочь Трощановых Нина вот уже несколько месяцев лежала в постели, прикованная тяжелым недугом. Весь мир для нее стал безразличным. На вопросы сестер и матери она отвечала односложно: «да», «нет».

Луцк еще был окутан предрассветными сумерками, а Антонина Петровна уже хлопотала у плиты. Она старалась угодить немцам, не гневить их. А во время завтрака даже спросила:

– Большевики сюда больше не вернутся? Правда, господин офицер?

Со строгим видом выслушав перевод, сделанный Валей, Николай Иванович ответил:

– О нет, матка. Аллен большевикен капут! (* Всем большевикам капут!) – и скороговоркой добавил: – Германия сильна, мы не оставим вас!

После завтрака Кузнецов и Белов отправились в город разведать обстановку. Возвратились лишь к вечеру. Едва переступили порог Трощановых, навстречу им вышла Валя и предупредила:

– Сегодня вам, господин офицер, будет веселее. В гости придет ваш коллега.

– Очень приятно. Кто именно?

– Работник генералкомиссариата, лейтенант.

– Рад познакомиться с вашим другом.

– Знакомым,- неловко поправила Валя.

– Знакомым,- в тон повторил Кузнецов,

Не успело небо почернеть, как появился лейтенант. Валя представила его Кузнецову.

– Вальтер Биндер!

– Пауль Зиберт!

За накрытым столом разговорились. Он, Биндер, весьма огорчен положением дел на фронте.

– Ведь так все хорошо шло, а сейчас мужественная армия фюрера истекает кровью,- нарекал Биндер.

Словоохотливый лейтенант выпил рюмку коньяка. Кузнецов лишь пригубил. Еще по одной. Еще. Биндер повеселел, стал очень разговорчив. Ему понравился капитан Зиберт – хотя он был старше чином, но вел себя, как равный.

Из рассказа собеседника Кузнецов узнал, что после ранения Биндера определили на работу в генералкомиссариат, где он вскоре занял должность начальника государственных имений. В последнее время изрядно выпивал и, как показалось советскому разведчику, в вине хотел утопить не высказанную им обиду.

– Выпьем, капитан? – прервал размышления Кузнецова Вальтер Биндер.

– С удовольствием! – улыбаясь, Николай Иванович чокнулся с Биндером.

Уставившись безразличным взглядом на бутылку, лейтенант изрекал:

– Скоро мы переместимся… Да… Не знаете, капитан? Нет? Канцелярия Шене уже на колесах. Ждем распоряжений, тогда и наша дислокация прояснится.