Дорогой бессмертия

У контрольного пункта их остановили. Пауль Зиберт предъявил документы, и им разрешили следовать дальше. Кузнецов тщательно собирал данные о группенфюрере СС Шене. Он был правой рукой Эриха Коха. Власть этого эсэсовца распространялась от Припяти до Буга. Николаю Ивановичу пока ничего конкретного о нем не удалось узнать. И после второй встречи с Вальтером Биндером также мало что прояснилось. Кузнецов и Ваня Белов на машине успели побывать в разных концах Луцка, однако все предположения о возможной встрече с палачом Шене не дали результатов. Он исчез прежде, чем его настигла карающая рука партизан. Больше не было смысла задерживаться в Луцке. Надо возвращаться в отряд. Мысль о возмездии над Кохом и Шене не покидала Кузнецова, он не терял надежды совершить его, если даже придется для этого проследовать не одну тысячу километров.

– Завтра возвращаемся,- сообщил Николай Иванович Белову.- Здесь нам делать больше нечего.

– А как же с Готлибом?

– Да, да,- оживился Кузнецов.- Пока есть свободное время, займемся им.

Проведенной разведкой установили, что Эрнст Готлиб состоит в чине капитана, является приближенным шефа гестапо Фишера. Обычно ровно в пять за ним в гестапо приезжала машина и отвозила в замок Любарта. Садист по натуре, Готлиб там упивался истязаниями заключенных. Ударить по голове и наблюдать, как человек падает в безсознательном состоянии, или бить по лицу каким-либо тяжелым предметом, резким ударом в живот сбивать допрашиваемого с ног,- не доставляло ему уже удовольствия. Куда с большим наслаждением он загонял иглы под ногти или щипцами вырывал их, пальцем ударял в глаз, после чего глаз вытекал, поджигал волосы на голове мученика… Своей изобретательностью в пытках он превзошел матерых палачей тюрьмы. Фашист Готлиб беспрерывно твердил, что все эти действия оправданы самим богом, так как господствующая арийская расса не должна проявлять малодушия к низсшим неполноценным племенам. Их удел один – они должны быть убраны с дороги! А каким методом это сделать – не столь важно. Важно другое: убрать их необходимо как можно скорее.

Белову удалось установить – Готлиб выходит из замка в семь часов вечера. Его и решили взять во время возвращения из тюрьмы.

Тревожный зимний день растворился в сумерках, и от этого еще суровее стали на фоне белого покрова башни замка Любарта.

Как только от замка отъехал черный «оппель-капитан», которого срочно отправил будто бы по распоряжению Готлиба. офицер Зиберт, у ворот остановился зеленый «оппель». За рулем сидел бравый солдат в немецкой форме. Ровно в семь у входа показался Готлиб. Он посмотрел по сторонам. Где же знакомая машина? Ваня Белов проворно открыл дверцу и вытянул в приветствии руку.

– Господин офицер, меня прислали за вами. Ваша машина неисправна.

Готлиб остановился. «Кто бы мог это сделать?..»

– Кто вас послал?

– Начальник отдела подполковник Краузе, господин капитан.

Готлиб подошел к машине, заглянул во внутрь.

– Знаешь, куда везти?

– Знаю, господин офицер, в гестапо.

Только заревел мотор, к машине подошел светловолосый, рослый немецкий офицер.

– Едешь в город? – обратился он к шоферу и, получив утвердительный ответ, попросил подвезти его в центр.

– Если господин капитан разрешит,- кивнул шофер головой на Готлиба, сидевшего на заднем сидении.

– О, коллега… Хайль! – наигранно произнес Кузнецов.- Окажите честь! Капитан Пауль Зиберт! Спешу в гестапо, есть важные дела.

– Садитесь, капитан, нам по дороге,- сухо пригласил Готлиб.

Машина тронулась. Проскочив деревянный мост, Белов резко затормозил. Кузнецов в ту же секунду приставил пистолет к виску фашиста:

– Ни с места! Малейшее движение будет вам стоить жизни!

Белов ловко обезоружил фашиста, испустившего зловоние и затрясшегося, как в лихорадке. Ладонью Кузнецов зажал рот Готлиба, а потом ему загнали кляп и скрутили руки назад.

– Извините за неудобства,- иронически сказал Кузнецов.- Что поделаешь, такова наша служба.

Готлиб таращил глаза на Кузнецова и от волнения не мог сообразить, кто же рядом сидит: гестаповец или, о, не дай бог, красный агент? И словно почувствовав терзания пленника, перекрикивая шум мотора, Кузнецов внес ясность:

– Вы готовы ответить на вопросы, капитан?

В знак согласия Готлиб кивнул головой.

– Хорошо, отъедем в сторону,- предложил Кузнецов Белову.

Машина промчалась по окраинам Луцка и выбралась на шоссе Луцк-Киверцы. Все это время Кузнецов молчал. Отъехав семь-восемь километров, «оппель» завернул на проселочную дорогу и углубился в лес. На маяк решили гестаповца не везти. Если он даст новые сведения о Шене, тогда они возвратятся в Луцк, а если нет, то сегодня же снимутся с маяком и пойдут в отряд.

Белов открыл дверцу, оглянулся. Вокруг тишина. Фашиста вывели. Он еле держался на ногах. Вынули кляп изо рта, и гестаповец глубоко вздохнул. Фуражка с эмблемой черепа криво сидела на взъерошенной голове, он весь дрожал и все же попытался храбриться:

– Зачем этот маскарад? Я и вы – офицеры немецкой армии, присягали фюреру! Кто вы? Почему мы в лесу? Я отвечу на все вопросы, но объясните, кто вы?!