Дорогой бессмертия

Эта фраза пока ни о чем не говорила Кузнецову. «На колесах», «прояснится»… Николай Иванович выдавал себя за сведущего в этом вопросе человека и подчеркнул, что, мол, по последним оперативным данным, перемещение из Луцка произойдет не так уж скоро. Но в ответ раздалось разочарованное признание:

– Послезавтра вы разуверитесь в своих оперативных данных, капитан Пауль Зиберт!

– Почему именно послезавтра? – допытывался Кузнецов.

– Да потому, что в четверг сюда прибудет группенфюрер СС, и тогда начнется наше перемещение.

– Признаться, я в это мало верю, ведь наши дела поправляются.

– Поверьте мне, капитан, – перебил собеседник, – Вальтер Биндер, к сожалению, говорит чистую правду.

Только в эту минуту Николай Иванович обратил внимание на разноцветные колодки на груди лейтенанта. Они свидетельствовали о его воинской доблести… Да, у Биндера было очень глупое выражение лица. Лейтенант оторвал взгляд от бутылки, еще хлебнул глоток живительной влаги и мягким баритоном произнес:

– Помните, как у русских поют: «Что день грядущий мне готовит?..»

Николай Иванович слушал немца и представлял, как велико предчувствие его обреченности! «Что день грядущий мне готовит?»- повторил он слова из арии Ленского и по-дружески похлопал по плечу собеседника.

– Грядущий день и покажет!

Кузнецов и Биндер почти весь вечер проболтали. Биндер изрядно выпил и был не в меру словоохотлив. Он искренне сожалел о предстоящей эвакуации города и не совсем внятно повторял:

– Послезавтра, коллега. Послезавтра. Биндер говорит только правду. Вас обманывают, а я сказал правду.

– Может, заночуете здесь с нами? – предложил Кузнецов Биндеру. Но тот наотрез отказался, он должен очень рано быть на работе.

– А завтра можем встретиться здесь, ты мне очень поправился, капитан.

Когда Биндер, пошатываясь, ушел, Кузнецов и Белов легли отдыхать. Утром Кузнецов попросил Нину Карст связаться с подпольщиками и выяснить обстановку в городе.

Нина Карст узнала о произведенных арестах от Антона Семеновича Колпака. Он скрывался на конспиративной квартире и рекомендовал Нине в эти дни проявлять особую осторожность. Колпак рассказал о трагической гибели Измайлова и Баранчука, о заточенных в замке Любарта товарищах. О них пока не было ничего известно. В замок никому из подпольщиков не удавалось проникнуть, но ходят слухи, что заключенных пытают.

Оккупантам казалось, что с подозрительными покончено. Значит, ликвидирована возможность появления партизанских листовок. Однако они появились. Население города узнало о развернувшихся боях на подступах к Ровно и Луцку.

Нина Карст вечером поведала Николаю Ивановичу и Ване Белову о тяжелых испытаниях заточенных подпольщиков.

– В тюрьме страшно свирепствует один гестаповец,- делилась Нина.- Выглядит он так: длинное лицо, на лбу – большая бородавка.

– Фамилию знаете?

– Кажется, Готлиб. Он работает в управлении гестапо, вечерами приезжает в замок Любарта, помогает там гестаповцам допрашивать. Если бы этого негодяя убрать. Но, к сожалению, сейчас некому…

– Надо подумать, – многозначительно промолвил Кузнецов.

Николай Иванович и Ваня Белов пришли к одному выводу: для успешной разведки и других оперативных действий в первую очередь необходима машина. И занялись ее поисками. На помощь пришла Карст. Она познакомила Пауля Зиберта и Белова с шофером Игорем, который возил начальника арбайтзамта. Это учреждение находилось почти в центре города, недалеко от парка.

На следующий день Пауль Зиберт сказал Игорю:

– Есть желание поехать за город, полюбоваться природой, подышать свежим воздухом? Можете взять с собой жену.

Шофер с недоумением посмотрел на капитана. Что же – начальник арбайтзамта был занят, и Игорь мог располагать машиной.

– С удовольствием, – восторженно встретил Игорь затею офицера.- И моей жене, Стасе, приятно будет.

В веселом настроении Игорь, Белов, Кузнецов, Стася и Нина выехали за город. Машина взяла курс на Киверцы. Но не доезжая двух-трех километров, Игорь вознамерился повернуть обратно.

– Поедем прямо! – строгим тоном предложил капитан.

– Зачем?

– В Киверцы!

Игорь насторожился и готов был ослушаться офицера, но Кузнецов повелительно скомандовал:

– Никуда не сворачивать!

Забеспокоилась Стася. Она попросила объяснить, что все это значит?

На киверецком маяке шофер с женой были переданы партизанам. Машину перекрасили. На другой день Кузнецов и Карст отправились на ней обратно в Луцк. За рулем сидел Ваня Белов.